Наш сайт посвящен творчеству Энгельберта Хампердинка, чьи песни завоевали миллионы людских сердец во всем мире. Его завораживающий и необычной силы голос не оставит равнодушным ни одного человека, для которого слово "музыка" - не пустой звук.

Российский фан-клуб Энгельберта
(Engelbert`s Russian Fan-Сlub) объединил многих поклонников британского романтика, музыка которого навсегда останется вне времени и пространства.
Клуб имеет официальный статус, присвоенный администрацией певца.

Добро пожаловать в прекрасный мир Энгельберта Хампердинка!

Сейчас ему 74 года, он давно живет с репутацией одного из лучших эстрадных певцов в мире, но при этом не опаздывает на саундчеки и не возмущается тем, что в гримерке нет кондиционера.

Он вообще не похож на звездного персонажа — и это несмотря на то, что в карьере Энгельберта Хампердинка были моменты, которые, безусловно, украсят мемуары. Он поборол туберкулез, по воле продюсера сменил имя Арнольд Дорси на труднопроизносимый псевдоним в честь немецкого композитора конца XIX века и стал очень популярным в эпоху расцвета битлов. В Юрмалу человек-легенда привез новую песню и отличное настроение, располагающее, на радость “ЗД”, к беседам.

— На концерте вы сегодня представляете новую песню Tell Me Where It Hurts. У меня была возможность послушать ее и убедиться в том, что ваш голос по-прежнему звучит очень романтично. Как вам удается поддерживать такой завидный тонус?

— Это несложно, потому что по-другому я петь не умею. Еще в 60-х мне удалось получить известность именно благодаря подобным песням, и тут подоспели ваши коллеги и придумали для меня несколько характеристик. Так я с ними и живу.

— В Юрмале вы выступаете в рамках конкурса молодых талантов. Сейчас постоянно спорят, полезны такие мероприятия для начинающих артистов или нет. У вас есть мнение на этот счет?

— Есть, но оно скорее всего не очень объективное. Я и сам как-то пел на подобном конкурсе в Европе и выиграл его. Для меня это был отличный шанс получить еще большую аудиторию, и я его не упустил. Чего желаю и нынешним конкурсантам. Для артиста очень важно постоянно расширять свою аудиторию. Если он не хочет быть популярным, то ему вообще не следует выступать на сцене.

— В вашей многолетней карьере были и успехи, и весьма непростые времена. У вас есть рецепт, как лучше переживать темные полосы в жизни?

— В восьмидесятых у меня и правда был период, когда дела шли не очень здорово. Но я вспомнил свои успехи и решил, что если те плюсы сложить с этими минусами, то получится что-то весьма стабильное. Я как-то сразу успокоился, а потом и моя работа стабилизировалась.

— Ходили упорные слухи, что лидер Blur и основатель Gorillaz Деймон Албарн очень хотел, чтобы вы спели на одном треке к последнему альбому Gorillaz. Но в итоге ничего не вышло. Можете вспомнить, почему?

— Здесь не было никакой интриги или противостояния. Я бы с удовольствием записался для этого альбома, но у нас просто не совпали графики. Но ничего страшного. Не получилось сейчас, получится в следующий раз.

— Концертов у вас и правда достаточно, и ходят на них по-прежнему в основном женщины. Неоднократно подмечено, что в реакции на музыку взрослых дам куда больше страсти, чем можно ждать от тех, кто помоложе. А вы это замечали?

— Мне повезло, потому что на мои концерты ходят люди самых разных поколений. Песни, которые я исполняю, наверное, действительно больше рассчитаны на женщин, поэтому и реагируют они активнее. А вот делить их по возрасту я бы не стал. Это женская стихия, и если они любят, то отдаются своим чувствам без остатка, сколько бы лет им ни было. Меня всегда это восхищало.

— Вы начали записываться, когда к студиям относились как к музыкальным храмам. Как вы себя чувствуете в эпоху, когда альбом можно сделать, не выходя из собственной спальни?

— Совсем неплохо. Сейчас многие ругают Интернет и компьютерные технологии, но я здесь вижу больше плюсов. Песня, выложенная в I-tunes, имеет шанс попасть к людям во всем мире. Это просто восхищает. Раньше между записью и моментом, когда диск окажется в магазине, могли пройти годы, а сейчас все происходит в минуты. Мне кажется, молодые артисты должны радоваться, что могут показывать себя повсюду, а не сетовать на бесплатные скачивания.

— Если мы вспомнили молодежь, то скажите, чем, на ваш взгляд, так впечатлила миллионы людей Lady GaGa? Голос приятный или фигура хорошая?

— Ей сейчас немало достается от прессы, но я считаю, что она очень талантливая девушка. Я могу сделать такой вывод, потому что слышал, как поет а капелла и как играет на рояле. И то и другое выше всяких похвал, так что все зря на нее нападают.

© "Московский комсомолец" № 25418 от 5 августа 2010 г.

Долгая карьера Энгельберта Хампердинка длится уже несколько десятилетий, и за это время певец сколотил себе очень приличное состояние. Журнал Business Age поставил его состояние на пятое место сразу после сэра Пола Маккартни, Элтона Джона и лидеров Rolling Stones. Корреспондент «Труда» побеседовала с 74-летним певцом, приехавшим в Москву на очередные гастроли.

— Вы на сцене 44 года. Как удается столько лет собирать полные залы?

— Все просто. Надо любить то, чем ты занимаешься, и еще петь настоящую, проверенную временем музыку. Вы же не сомневаетесь, что мои песни проверены временем? Я в начале своей карьеры и предположить не мог, что по миру разойдется 150 миллионов моих альбомов, в том числе 64 — золотым тиражом и 24 — платиновым.

— Теперь понятно, что сейчас вы можете позволить себе жить так, как хочется. У вас, по-моему, есть три мотоцикла Harley-Davidson, на которых вы катаетесь.

— Поправлю вас: у меня уже четыре мотоцикла. А еще у меня замечательные винные погреба, и мы можем жить как в Англии, так и в США. Но это все результат моего упорного многолетнего труда.

— А когда у вас появился первый мотоцикл?

— Очень давно — я тогда служил в армии. Вы удивлены? Да, я служил в армии и горжусь этим. Служил в Германии два года, и это было удивительным временем в моей жизни. Я стал дисциплинированным, научился следить за своим внешним видом, чистить обувь. Но однажды я чудом избежал гибели. Не очень люблю вспоминать эту историю.

— Вы поддерживаете фонды по борьбе со СПИДом, туберкулезом, лейкемией. Зачем вам это?

— Как человек из шоу-бизнеса я понимаю, что обязан помогать людям. Я когда-то сам болел туберкулезом. И неизвестно, сложилась бы моя жизнь так удачно, если бы я не смог победить эту болезнь.

— Вы родились в многодетной семье. Как сложилась судьба ваших сестер и братьев?

— Все они благополучны, у всех есть семьи. Но с шоу-бизнесом они не связаны.

— Ваша мама была музыкантом. В каком-то смысле вы продолжатель династии. Ваши дети
продолжат ваше дело?

— Нет. Лишь один из моих сыновей стал музыкантом. Его успехи пока очень скромные, но я в него верю. Я верю, что он сможет найти свою звездную песню.

— У вас во всем мире есть поклонники, в основном женщины. Они вас любят не только за песни, но и за импозантную внешность. А вы, когда видите женщину, на что в первую очередь обращаете внимание?

— Тут вообще-то моя супруга рядом. (Смеется.) Но все равно скажу. Я обращаю внимание прежде всего на шарм и элегантность.

— Вы женаты уже 46 лет. Как вам удалось сохранить брак?

— Это было очень трудно, тем более что я в шоу-бизнесе и у меня всегда было много поклонниц. Но мы сумели на протяжении всей жизни оставаться друзьями.
 

Досье

Энгельберт Хампердинк, певец
Настоящее имя — Арнольд Джордж Дорси.
Родился 2 мая 1936 года в Индии в семье британского офицера. В Англии окончил школу, работал в инженерной компании, пел в пабах.
Служил в армии, перенес туберкулез. После многих попыток раскрутить певца продюсер Гордон Миллс придумал ему звучный псевдоним, и это помогло.
В 1966-м его первый хит «Release Me» пять недель был во главе британского хит-парада. Тираж сингла «The Last Waltz» в Англии составил 1 млн. экземпляров.
Всего имеет 68 золотых и 18 платиновых дисков.

© Алексеенко Лариса. "Труд"  № 058, 6 Апреля 2010 г.

Легендарный Энгельберт Хампердинк порадовал российских поклонников эстрадной музыки, выступив в минувшие выходные с единственным концертом в Москве. В далеком 1967 году популярность Хампердинка затмила даже битловскую. С песней "Release Me" он взлетел на верхние строчки британских музыкальных чартов и продержался там рекордное время - 56 недель. О современной музыке, семейных ценностях и секретах популярности с Энгельбертом Хампердинком беседовала корреспондент "Недели" Ксения Мосалова.

Неделя: Энгельберт, каково это было тягаться с "Битлз"?

Хампердинк: Это было удивительно! Я, никому неизвестный парень из Лестера, в то время сам слушал битлов и даже не думал, что смогу обогнать таких музыкальных монстров. Кстати, парадокс в том, что песня "Release Me" по смыслу очень грустная, а ее постоянно играют на свадьбах и праздниках!

Неделя: А вы сами в своей жизни говорили кому-нибудь "освободи меня" (release me)?

Хампердинк: Нет, никогда не говорил! Ну, если только назойливым менеджерам.

Неделя: Кстати, вы начинали не только как музыкант, но ещё и как актер в музыкальном сериале "Oh, boy"?

Хампердинк: Ничего себе! Откуда вы знаете про этот сериал?! Это же такая древность, вроде бы 58-59-й год, я тогда был совсем мелкий. Замечательное время, там был живой звук, правда, я после него совсем перестал слышать музыку. Хорошо, что был человек, который на съёмках отсчитывал восемь тактов, поэтому мне удавалось вступать вовремя.

Неделя: А сниматься в фильме "Али-баба и сорок разбойников" грузинского режиссера Какабадзе понравилось больше?

Хампердинк: Это совсем другое дело, я специально для съемок летал в Самарканд. В фильме я играл султана, и, знаете, султаном мне быть понравилось! А моя дочь, кстати, играла Шахерезаду.

Неделя: У вас четверо детей, они все причастны к шоу-бизнесу?

Хампердинк: Мой младший сын Бредли пошел по моим стопам. Больших успехов, правда, в музыке он пока не достиг, но очень старается. Сейчас записывает свои первые хиты. Надеюсь, у него все получится, он способный парень.

Неделя: Интересно, а как вашей жене живется с такой легендарной звездой, как вы?

Хампердинк: Вот она говорит, что превосходно! А если серьезно, мы друг с другом больше 40 лет, мы уже гораздо больше, чем просто пара. И, конечно, в первую очередь мы хорошие друзья. Правда, она иногда обижается, ведь вокруг меня постоянно вьются поклонницы, но потом быстро успокаивается.

Неделя: В чем же успех такой бешеной популярности?

Хампердинк: Да я просто очень люблю то, чем занимаюсь. Я всего уже продал 150 миллионов альбомов, и спасибо Господу за это. Пять лет назад я давал концерт в Москве и удивлялся, как же хорошо русские фанаты подпевают моим песням! А ведь английский язык для них не родной.

Неделя: А в этом году вы приготовили что-нибудь новенькое для русских фанатов?

Хампердинк: Главный сюрприз - я все еще выступаю на сцене!

Неделя: Кстати, многие музыканты пытались вас копировать… Поговаривают, что даже сам Элвис Пресли перенял ваш стиль?

Хампердинк: Не столько стиль, сколько имидж. Был такой случай с бакенбардами. Я их себе отрастил в 1965 году, а у Элвиса они появились в 1972-м. Я его встретил однажды и говорю: "Ну что ж ты, Элвис, украл мои бакенбарды!" А он мне так серьёзно: "Раз они тебе так классно пошли, то почему бы им не пойти и мне?"

Неделя: Может быть, с кем-нибудь из российских музыкантов вы тоже знакомы?

Хампердинк: В прошлый раз, когда я был в Москве, познакомился с Филиппом Киркоровым. Он подарил мне свои диски, и я их все с удовольствием прослушал. Филипп обещал прийти на мой концерт и в этот раз.

Неделя: А как вы в целом относитесь к современной музыке?

Хампердинк: Самое важное для меня в музыке - хорошая мелодия. К сожалению, в современной музыке ее мало. Современные песни записываются лишь для того, чтобы молодежи было под что подрыгаться на дискотеке. Я и сам-то с трудом понимаю тексты этих песен, хотя люди поют на моем языке. А в настоящей песне все должно быть на уровне: и мелодия, и текст, а главное – чтобы она легко запоминалась. Но я абсолютно уверен: настоящая музыка никогда не умрет.

Неделя: Сами с молодым поколением сотрудничать не пробовали?

Хампердинк: Да я бы с удовольствием сотрудничал. Мой менеджер, который раньше работал с Фрэнком Синатра, организовывал ему такие дуэты. Может, и мне что-нибудь придумает. А в группе у меня сейчас очень молодые музыканты, хорошая команда.

Неделя: Видимо, постоянно с ними общаясь, вам и самому удается оставаться молодым…

Хампердинк: Да, кстати, я сам в свои 20 лет был уже седой, представляете? А потом уже стал черным. А вот сейчас выкрасился в блондина – мне кажется, так гораздо веселее.

Справка Недели

Британский эстрадный певец Энгельберт Хампердинк (настоящее имя Арнольд Джордж Дорси) родился 2 мая 1936 года. За свою творческую карьеру Энгельберт получил немало наград: 68 золотых пластинок, 18 платиновых альбомов и несколько премий "Грэмми". Несмотря на солидный возраст, Хампердинк продолжает активно гастролировать, оставаясь одним из наиболее ярких исполнителей жанра традиционной эстрады.

© Ксения Мосалова, "Неделя", 6 апреля 2010 г.

10 июня 2003 года
Энгельберт Хампердинк приехал на радиостанцию "Серебряный дождь", чтобы в прямом эфире ответить на вопросы радиослушателей и программного директора Владимира Орлова.

ОРЛОВ: Добрый вечер, дорогие друзья! Это радиостанция "Серебряный дождь" и, как вы понимаете, уже чуть больше 12 часов дня, а это значит, что это время гостей на "Серебряном дожде". Может быть, постоянные слушатели "С.Д." знают, что самые известные, великие звезды всегда заходят на "С. Д.", когда приезжают в Россию для того, чтобы ответить на вопросы наших радиослушателей. В разное время это были: Жан Мишель Жар, Элис Купер, Ринго Стар, Том Джонс, Ролинг Стоунз, Джеймс Браун, да, в общем то, всех и не перечислишь. И вот сегодня у нас в гостях величайший исполнитель мировой эстрады, кстати, первый голос 20 века, по словам лондонской газеты "The Times", и человек, который имеет свою звезду на голливудской аллее славы, - это господин Энгельберт Хампердинк. Добрый вечер!

ХАМПЕРДИНК: Здравствуйте! А почему добрый вечер?

ОРЛОВ (смеясь): Ой! Извините! Я сошел с ума! Обычно гости приходят вечером, и я автоматически так поздоровался. Добрый день! Хотя, с другой стороны, если господин Вы живете в Калифорнии, то сколько там у вас, если не секрет?

ХАМПЕРДИНК: Вы знаете, у нас разрыв во времени 11 часов, сейчас у нас около часа ночи.

ОРЛОВ: Ну вот. Значит, добрый вечер, господин Хампердинк! В Москве в это время все только начинается! Давайте-ка начнем. Сразу предупреждаю наших радиослушателей, что господин Хампердинк сможет провести с нами не так много времени, поэтому у Вас есть возможность задать ваши вопросы по телефону 730 100-1. Господин Хампердинк, сразу раскрою Вам секрет - все свое детство я провел под ваши песни, хотел я того или нет.

ХАМПЕРДИНК: Да?

ОРЛОВ: Дело в том, что, может быть, Вы знаете, в Советском Союзе была выпущена очень хорошая ваша пластинка, что то вроде "The Greatest Hits".

ХАМПЕРДИНК: Это было лет 20 назад.

ОРЛОВ: Да, да! Если не больше. Так вот, мой отец заводил ее с утра до ночи.

ХАМПЕРДИНК (улыбаясь): Спасибо Вашему папе!

ОРЛОВ: Да, причем он это делал на полную мощность, как это было модно в Советском Союзе, иногда было слышно с балкона, например, если ты находишься во дворе.

ХАМПЕРДИНК: Слушайте, я так люблю его за это уже!

ОРЛОВ (смеется): Спасибо большое! Кстати говоря, я с удивлением обнаружил, что мы с Вами родились в один день.

ХАМПЕРДИНК: И Вы тоже тоже Телец, как и я?

ОРЛОВ: Да, я тоже рогатое существо.

ХАМПЕРДИНК: (удивленно): У Вас тоже 2 мая день рождения?

ОРЛОВ: Да, да!

ХАМПЕРДИНК: Вот это да!

ОРЛОВ (шутя): И самое интересное, что я то знаю прекрасно, что люди, которые родились в эти числа - это самые добрые, трудолюбивые и талантливые люди на свете, поверьте мне. (оба смеются)

ХАМПЕРДИНК: Я не могу это говорить от себя. Но если Вы так говорите - я Вам верю.

ОРЛОВ: Ну что, я немного так перетянул одеяло на себя, давайте перестанем говорить обо мне и, если Вы позволите, мой первый вопрос: господин Хампердинк, свой первый гран-при, насколько я знаю, Вы получили в такой стране, как Бельгия? Там Вы исполняли песню с французским названием, после этого, я уже не говорю о Вашем немецком псевдониме…

ХАМПЕРДИНК: На самом деле это имя австрийского композитора, я принял его в 1965 году, но в принципе это имя не работало особенно для моей карьеры до 67 года, когда вышел сингл с песней "Release Me", который просто стал хитом номер один. Эта песня находится в Книге рекордов Гиннесса, она побила всевозможные рекорды, она находилась 56 недель в чартах номер один в одиннадцати странах, т.е. даже "Битлы", скажем, там не лежали.

ОРЛОВ: Ну, об этом мы как раз и поговорим. Насколько я помню, господин Хампердинк, "Beatles" очень обиделись на Вас, после того как Вы так и не дали им занять первое место с песней "Penny Lane".

ХАМПЕРДИНК: Да это была "Penny Lane". Слушайте, я не думаю, что они сильно обиделись на меня за это, потому что "Penny Lane", когда они ее записали, это уже была 13 песня, которая должна была стать номером один, но тут вмешался я, моя песня стала номером один, но они то до этого уже записали много других "номер один" (смеется). Просто мне повезло.

ОРЛОВ: Да, но насколько я помню, они все-таки очень долго потом это обсуждали, особенно нервный Джон Леннон, и они всячески упоминали господина Хампердинка, давая понять, что они к нему относятся не очень хорошо.

ХАМПЕРДИНК: Я думаю, это все сплетни. Я не думаю, что они сильно волновались по этому поводу. После выхода уже 12 хитов это не должно было сильно их обеспокоить. Кто-то там занял первое место…

ОРЛОВ: Ну как, был же такой известный случай, когда Пол Маккартни сочинил "Let It Be", ее играл Джон и Маккартни сказал: "Ты знаешь, старик, я думаю, что это песня займет первое место", на что Джон злобно ответил: "Ты что, хочешь стать Энгельбертом Хампердинком?"

ХАМПЕРДИНК (смеясь): Слушайте, если уж и говорить о творческой конкуренции, то стоит поговорить о том, кто у кого что копировал. И я могу сказать, что многие из известных сегодня исполнителей копировали мой стиль. Причем не только стиль пения. Вот видите, у меня бакенбарды длинные, я этот стиль привез в Америку из Англии, и первый, кто его скопировал, был Элвис Пресли. Вот, и потом мне даже пришлось их сбрить, чтобы нас не путали. Мы были друзьями, и в свое время я ему сказал: "Слушай, ты у меня стырил мои бакенбарды!", а Элвис мне ответил: "Ну, они на мне так классно смотрятся, что они должны быть у меня".

ОРЛОВ: Ну вы понимаете, Америка все-таки как бы страна искусственного создания, они всё берут у Европы, чему уж здесь удивляться. Ничего страшного в этом нет. Кстати, я насколько понимаю, Вы сейчас до сих пор живете в Калифорнии в Лос-Анджелесе?

ХАМПЕРДИНК: У меня дом в Калифорнии и у меня дом в Англии.

ОРЛОВ: Ой, простите, я забыл, что у богатых людей как бы… несколько домов.

ХАМПЕРДИНК: Нет, ну просто я из Англии приехал в Америку. Я жил там с пятилетнего возраста.

ОРЛОВ: На самом деле Энгельберт Хампердинк - это тот самый человек, которого у нас знают многие. Но я тоже был удивлен, когда на станции узнали, что Энгельберт приедет к нам, каждый второй стал кричать: "Да вы что! Энгельберт Хампердинк? А как попасть на его концерт?". Причем это говорили люди, от которых я этого не ожидал, люди около двадцати лет.

ХАМПЕРДИНК: Ну, это чудесно! Давайте все придут на концерт!

ОРЛОВ: Ну, я надеюсь. Кстати, о концерте. Вы сможете услышать Энгельберта Хампердинка сегодня и завтра в Кремлевском дворце съездов. А сейчас я напомню, что наш телефон 730-100-1, соответственно мы ждем ваших звонков и у вас есть буквально пара минут для того, чтобы подготовиться.

 

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ в исполнении Энгельберта Хампердинка - RELEASE ME (AND LET ME LOVE AGAIN)

ОРЛОВ: Напоминаю, что это "Серебряный дождь", с вами ведущий Владимир Орлов, и в гостях у нас господин Энгельберт Хампердинк, который только что уверял, что он одинокий мужчина без любви, в чем лично я сомневаюсь.

ХАМПЕРДИНК: Между прочим, когда я начал выступать, девчонки кидали трусики на сцену.

ОРЛОВ: Ах, Вы опередили меня, у меня был такой вопрос.

ХАМПЕРДИНК: Меня это всегда обижало, потому что эти трусики были не моего размера. (смеются вдвоем)

ОРЛОВ: Вы знаете, я об этом очень много читал. А скажите пожалуйста, как это было, я не представляю себе: почтенная публика, богатые леди. Они что, раздевались на концерте или приносили белье с собой?

ХАМПЕРДИНК: Да, вот так это и было, они снимали их прямо там и кидали на сцену.

ОРЛОВ (мечтательно): Какой Вы счастливый!

ХАМПЕРДИНК (улыбаясь): Я очень счастливый!

ОРЛОВ: Так вот насчет поклонниц, насколько я знаю, Вы, тем не менее, сорок лет верны своей супруге и у Вас четверо прекрасных детей: Луиза, Джейсон, Скот и Бредли. Да?

ХАМПЕРДИНК: Да, все правильно. Я смотрю, Вы подготовились к интервью.

ОРЛОВ: Да. Я всю ночь. Как перед экзаменом. А они приехали с Вами в этом году?

ХАМПЕРДИНК: Нет, моя дочь Луиза пишет сейчас музыку и она живет в Нэшвиле, в самом центре музыкальной индустрии, мой сын Скот - шоу-менеджер, и только мой младший сын Бредли пытается заменять меня в шоу-бизнесе, он пошел по моим стопам.

ОРЛОВ: Я читал, что его голос очень похож на Ваш.

ХАМПЕРДИНК: Да, да. Говорят, что его голос похож на мой.

ОРЛОВ: Так надо было привезти его в Москву, мы бы его послушали.

ХАМПЕРДИНК: Может быть в следующий раз.

ОРЛОВ: Итак, наш телефон 730-100-1 и, наконец, обещанные телефонные звонки и ваши вопросы. Алло. Слушаем Вас.

Радиослушатель: Добрый День, господин Энгельберт, добрый день, Владимир. У меня вот такой вопрос: Вы упомянули, что на сцену Вам кидали предметы белья, но ведь не только Вам одному, но и Тому Джонсу, с которым у Вас была большая дружба. Не планируете ли Вы в следующем году приехать вместе?

ХАМПЕРДИНК: Вы знаете, мы начинали вместе, у нас был один менеджер - Гордон Милз, до 1975 года он занимался нами обоими, после это Том Джонс пошел своей дорогой, я - своей, и у каждого из нас великолепно получается.

ОРЛОВ: Охотно верим.

Радиослушатель: А как сейчас развиваются Ваши отношения?

ХАМПЕРДИНК: Мы разговариваем друг с другом, но мы не встречались уже 12 лет, хотя и никакой конкуренции между нами нет.

ОРЛОВ: Да и не может быть. (шутя) Тем более, я думаю, господин Джонс просто завидует господину Хампердинку. Энгельберт гораздо выше, шире в плечах и выглядит намного моложе.

ХАМПЕРДИНК: Эээ... на это я не буду отвечать. (все смеются)

ОРЛОВ (улыбаясь): А отвечать и не надо. Это утверждение. Люди, которые родились в мае, знают это. Поверьте мне. Следующий звонок пожалуйста. Алло!

Радиослушатель: Алло, здравствуйте! Меня зовут Андрей, я бы хотел поинтересоваться, а какая у Вас методика распевания?

ХАМПЕРДИНК: Вы знаете, вообще-то самая лучшая распевка для меня - это бокал красного вина. На самом деле перед концертом я не очень много занимаюсь распевками, этими вокализмами или гаммами. Я прихожу на саундчек за полтора часа до концерта, и мне этого вполне хватает.

Радиослушатель: Как Вы представляли себе Россию до приезда сюда?

ХАМПЕРДИНК: Я хочу Вам сказать, что вообще Россия присутствует сейчас на экранах и в Англии, и в Америке, показывают достаточно много новостей про Россию. Правда, моя первая поездка в Россию так была запланирована, что в Москве я был ночью проездом, по пути в Ташкент, где снимали кино по книге "Тысяча и одна ночь". Я давно мечтал посетить Москву в дневное время, посмотреть этот великолепный город.

Радиослушатель: Как Вам сотрудничалось с Дитером Боленом и Томасом Андерсом? Насколько я знаю, они Вам писали песни в свое время, и будете ли Вы это песни исполнять на концерте в Москве?

ХАМПЕРДИНК (удивленно): Я их не знаю.

ОРЛОВ (смеясь): Дело в том, что наши слушатели думают, что если человек бывает в Германии или работает там, естественно, он должен знать Дитера Болена.

ХАМПЕРДИНК: Вот в Германии у меня есть продюсер Джек Вайт, а этих ребят я не знаю.

ОРЛОВ: Скорее это вопрос к Крису Норману и группе "Смоки". Оставим его без ответа.

ХАМПЕРДИНК: Слушайте, давайте попробуем еще парочку вопросов.

ОРЛОВ: Дело в том, что, может быть, Вы не знаете, что наша радиостанция вещает на всю Россию, мы работаем не только в Москве. Кроме того, мы вещаем в интернете по адресу http://www.silver.ru, и если люди начнут задавать вопросы, мы тут будем сидеть до вечера. Я лично не против.

ХАМПЕРДИНК: (смеется)

ОРЛОВ: И тем не менее, я все-таки хочу спросить. Вы сказали, что больше всего любите распеваться красным вином и, насколько я знаю, у Вас в Америке есть потрясающий винный погреб?

ХАМПЕРДИНК: Да, у меня есть специальное хранилище для вина.

ОРЛОВ: И вот интересно, я никогда не понимал, как люди, которые хранят вино годами, в бочках, его покупают. Они сами выращивают или выписывают вино?

ХАМПЕРДИНК: Я очень люблю вино, это напиток моей жизни, но я его не выращиваю и соответственно не храню в бочках, вино приходит уже в бутылках.

ОРЛОВ: Надеюсь, Вы, как и все настоящие американцы, разбили все французское вино, которое было у вас в погребе?

ХАМПЕРДИНК: Нет, конечно. Есть очень дорогое хорошее вино, и разбивать его из-за войны в Ираке было бы идиотизмом.

ОРЛОВ: Просто мы смотрели по ТВ, как американцы с радостью это делают.

ХАМПЕРДИНК: Это все равно что спускать деньги в унитаз.

ОРЛОВ: Я полностью с Вами согласен. А теперь вопросы наших радиослушателей, продолжаем. Алло! Добрый день!

Радиослушатель: Здравствуйте! Меня зовут Виолетта. Я хотела бы узнать, можно где-то купить Ваши старые и редкие записи? Очень хочется послушать.

ХАМПЕРДИНК: Если у вас есть интернет, можно воспользоваться им. Сайт называется http://www.engelbert.com, у меня там продается все, что я когда-то выпускал, и масса всего другого. Я не знаю, подходит ли это нашей слушательнице, ей придется тогда платить за доставку из Америки.

ОРЛОВ: Ничего страшного, если она такой фанат. Если честно, я подскажу Виолетте, что диски Энгельберта Хампердинка можно приобрести в хороших магазинах в России. Это тот самый человек, диски которого даже 66-67 г. переиздаются постоянно и имеют постоянный спрос. А у нас следующий вопрос.

Радиослушатель: Алло! Как я рада, что дозвонилась до вас! Потому что я обожаю Энгельберта Хампердинка. Мне было 18 лет, я была одна и провела всю ночь с пластинкой Хампердинка. Это были 70-е годы, когда он был молодым и роскошным. А недавно я отдыхала в Хургаде, привезла с собой 2 диска, и эта музыка звучала на пляже.

ХАМПЕРДИНК: Спасибо, моя дорогая.

Радиослушатель: Мне так хочется попасть на Ваш концерт, что наверное очень сложно. Но если будет запись по телевидению, то тогда я посмотрю ее.

ОРЛОВ: Хочу сразу сказать нашим радиослушателям, что господин Хампердинк, конечно, не приехал сюда продавать свои диски и у него нет с собой коробки с пластинками, а у меня, к сожалению, нет с собой ящика с билетами. Но я думаю, что где-то какие-то билеты ещё остались - в кассах Кремлевского дворца съездов или в театральных кассах. И вы вполне успеете сегодня или завтра, потому что такие концерты повторяются не часто и, я думаю, что в следующий раз Вы попадете на его концерт не скоро.

ОРЛОВ: Алло! Здравствуйте!

Радиослушатель: Здравствуйте, Энгельберт. Меня зовут Антон. У меня следующий вопрос: Вы можете объяснить секрет своей популярности в России при условии, что ваших песен практически нельзя услышать на радиостанциях, а клипов вообще не показывают?

ХАМПЕРДИНК: Во-первых, большое спасибо Антону и я бы только пожелал, чтобы радиостанции, которые мои песни не крутят, их стали крутить немножко побольше - это все, что нужно артисту - чтобы о нем чаще говорили. Как объяснить секрет моей популярности я, честно говоря, не знаю. Я просто знаю, что в России с самого начала, как только я выпустил свои первые хиты, они сразу стали популярными. Что стоит за этим - не знаю.

ОРЛОВ (Смеясь): Если позволите, я помогу вам! Видимо очень хорошая музыка и прекрасный голос.

ХАМПЕРДИНК: О, большое спасибо!

ОРЛОВ: Перед следующим вопросом радиослушателя я задам вопрос, который мучает меня. Я слышал, что Вы сейчас очень любите исполнять на концерте какие-то танцевальные версии своих старых хитов. Что это - техно, диско? Я даже не могу себе представить! Как вальс можно сделать танцевальным?

ХАМПЕРДИНК: Да, я делаю это иногда, помню, записал такую танцевальную версию, ремикс старых хитов - она вошла в двадцатку лучших. Если это работает, почему нет?

ОРЛОВ (Хохоча): Я слышал кое-что про "лунную походку" Майкла Джексона, которой Вы умеете ходить?

ХАМПЕРДИНК: Да, я действительно могу показать, как он ходит.

ОРЛОВ: Хорошо, следующий вопрос. Здравствуйте!

Радиослушатель: Здравствуйте! Меня зовут Максим. Я хотел задать такой вопрос: что вдохновляет исполнять такие замечательные песни - какова кухня творчества?

ХАМПЕРДИНК: Что делает эти песни такими популярными, какими они являются? Хорошие слова, которые западают в сердце, ложатся на прекрасную музыку, и вот этот сплав работает лучше всего.

ОРЛОВ: Ну кто бы сомневался! Секретов здесь нет никаких - мы уже ответили давно - это музыка и прекрасный голос! Продолжим. Еще один телефонный звонок. Алло!

Радиослушатель: Алло! Здравствуйте! Неужели я дозвонилась! Меня зовут Анна. Я так рада, что сэр Хампердинк приехал к нам в Москву. Когда я увидела афишу, я просто не поверила своим глазам - ведь это певец нашей молодости. Я преклоняюсь перед его божественным голосом.

ХАМПЕРДИНК: Да, я здесь. Анна, приходите на концерт и посмотрите на меня.

Радиослушатель: Да-да. Я никогда не видела его фотографий, а когда увидела на афише - ну, он просто такой роскошный, красивый мужчина.

ХАМПЕРДИНК: Благодарю вас!

Радиослушатель: Я сразу побежала и купила билет. Завтра я буду на концерте.

ХАМПЕРДИНК: Великолепно, я надеюсь Вас там увидеть.

Радиослушатель: Ой, спасибо! Знаете, с господином Хампердинком в нашей семье связана такая традиция. Когда мы с мужем были совсем молодыми, он как раз подарил мне пластинку, и когда возвращался из командировок, мы эту пластинку всегда ставили и он говорил: "Вот теперь я дома"!

ОРЛОВ: Ну, это что-то из истории. Так же как я рассказывал про своего папу - это, видимо, та же самая пластинка.

ХАМПЕРДИНК: Это вот как раз именно то, что моя музыка и делает - она соединяет людей и держит их вместе.

ОРЛОВ: Естественно. Я бы сказал родителей и детей, на своем примере. Хорошо. Последний, к сожалению, вопрос на сегодня. Слушаем Вас!

Радиослушатель: Здравствуйте, Энгельберт. Меня зовут Дмитрий и у меня такой вопрос - каков Ваш музыкальный вкус? Какие стили Вы любите, каких певцов?

ХАМПЕРДИНК: Я люблю слушать тех, кто не изменил своему стилю - такие люди, как Стинг, Род Стюарт, Карлос Сантана, Бон Джови.

Радиослушатель: А кого-нибудь из русских певцов Вы знаете? Может быть, "Тату"?

ХАМПЕРДИНК: Да-да, "Тату" я видел на "Евровидении".

ОРЛОВ: Я подскажу (улыбаясь) - может быть, Федор Иванович Шаляпин?

ХАМПЕРДИНК: Нет, к сожалению…

ОРЛОВ: Ну, Шаляпин жил ещё в те времена, когда жил Энгельберт Хампердинк - австрийский композитор. Да, видимо, оригиналы были знакомы. С Вашего позволения, я задам ещё один вопрос, достаточно интересный для меня - как вы думаете, почему сейчас не появляются настоящие Звезды, такие как Карлос Сантана, Том Джонс, Битлз? Вы понимаете, о чем я говорю, т.е. Звезды есть, но нет Элвиса, есть Бритни Спирс, Кристина Агилера, Шакира. Они действительно популярны, собирают стадионы, но я не могу назвать их Звездами в том понимании, в каком мы имеем в виду Звезд.

ХАМПЕРДИНК: Я думаю, что ответ заключается в наличии или отсутствии настоящей мелодии. Те певцы, которых Вы упомянули (Том Джонс и др.), относятся к тому поколению, которое отдавало предпочтение мелодике. И мелодия, когда она классная, когда она настоящая, может остаться на века. А те артисты, которые занимаются рэпом, например…Ну, я люблю слушать рэп, но запомнить его просто невозможно. И те мелодии, которые люди сегодня делают… Там просто нет мелодии…

ОРЛОВ: Ну, господин Хампердинк немножко скромничает. Просто, мне кажется, у этих людей нет ауры, ауры, которая есть у Элвиса Пресли, есть у Энгельберта Хампердинка. Вы видите постер, фотографию и понимаете, что человек - Звезда.

ХАМПЕРДИНК: Спасибо! И я хочу поблагодарить Вас за это время, и всех тех, кто позвонил, что они все-таки дозвонились и так долго старались это сделать, чтобы поговорить со мной. Спасибо большое!

ОРЛОВ: Спасибо, и если позволите, я бы хотел вручить вам наши майки с логотипом радиостанции "Серебряный дождь". Может быть, это будет сувенир для Великобритании, для Англии. Может быть, оденете когда-нибудь, и это поможет Вам провести время где-нибудь в погребе, выпить хорошего французского вина. На мотоцикле, кстати, можно рассекать в этой майке. Модный русский шрифт, модные русские рисунки...

ХАМПЕРДИНК: Спасибо! Да, именно это я и сделаю, когда сяду на свой шикарный мотоцикл.

ОРЛОВ: В таком случае ждем от вас фотографию, мы просто сделаем из неё огромный плакат и повесим при входе на радиостанцию.

ХАМПЕРДИНК: Считайте, что вы её уже получили! Я вам обещаю, дайте мне вашу визитную карточку.

ОРЛОВ: Огромное спасибо Энгельберту Хампердинку за очень интересные ответы на наши вопросы. Мы, честно говоря, старались, вопросы были тоже не самые простые. Напоминаю, что уже сегодня вечером и завтра вечером в Кремлевском дворце съездов вы сможете услышать великолепный голос Энгельберта Хампердинка. Ну, а если вы живете не в Москве, а где-то очень-очень далеко, то можете послушать голос Энгельберта на радиостанции "Серебряный дождь" прямо сейчас. Большое спасибо, господин Хампердинк.

ХАМПЕРДИНК: Огромное спасибо Вам! До свиданья, Москва!

 

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ в исполнении Энгельберта Хампердинка "The Last Waltz".

ОРЛОВ: Я прощаюсь с вами, это было интервью с великолепным певцом Энгельбертом Хампердинком, голос которого еще звучит на радиостанции "Серебряный дождь"...

• Harriet Lane
  The Observer, Sunday 7 October 2001
  http://www.theguardian.com/theobserver/2001/oct/07/features.magazine27
  

    

  
  

  
  

   

  He is the king of romance. The last of the crooners. The man with the most preposterous name in pop. But now Engelbert Humperdinck is more interested in his healing hands than hit records (his £72 million in the bank doesn't hurt)

   

  Engelbert Humperdinck, wearing a black leather jacket over a T-shirt announcing, 'I Am The Big Dog', is showing me around his Leicestershire acres. 'That's the rose garden - Diana's rose garden. My wife named it in her honour, after she died. This is the Japanese corner, where Pat likes to sit and be quiet. And this is the Chinese corner. This is the chipping green - it used to be an orchard, but we took that out. And the tennis court, which used to be a vegetable garden. And this - you must see this - this is my wife's compost heap. Look how neat it is! That's her way.'
  
  

  Patricia, his wife of 37 years, mows the grass herself on a mini-tractor, removing beforehand the iron silhouettes of a dozen or so capering fairies that are stuck into the lawn outside the kitchen window. She will tolerate assistance, if doing some particularly heavy work, or if she's putting in a feature, but mostly she likes to do the gardening herself. Similarly, she doesn't like the idea of domestic staff, although theirs is a big old pile - built in 1856 for the Duchess of Hamilton - and Business Age last year estimated that her balladeer husband was worth £100m. This amount is disputed by his publicist, who nudges me instead towards another report that mentioned £72m.

  
  Still, £72m is most certainly not to be sniffed at. It's a figure that might come as some surprise to those who associate Engelbert with little more than sideburns and cheesy, mockable pop ('Release Me', which held 'Penny Lane' off the top spot in 1967, was later used with heavy irony as the theme tune for The Fast Show). And it's true that, in general, his preposterous name is more immediately recognisable than any of his old hits. More recently, where his old rival Tom Jones has famously reinvented himself with the help of Robbie Williams and Catatonia, Engelbert has failed to make much purchase on either the contemporary pop scene or the easy-listening revival, although, in his defence, his rendition of 'Fly High, Lesbian Seagull' for the soundtrack of Beavis and Butthead Do America went platinum, and his 1999 album The Dance Album was called 'brilliantly cool' by Billboard. For the most part, the people who continue to buy his records and flock to see him at the MGM Grand in Las Vegas are the same people, or more accurately the same ladies, who bought 'The Last Waltz' and 'Spanish Eyes' and 'Quando Quando Quando' - songs which were invariably written by others - way back when.

  
  We move on, past wishing wells, an antique red phone box, a conference of gnomes in the shrubbery. Engelbert, the height and colour of a Victorian tallboy, is still musing in leisurely mid-Atlantic over his wife's curious behaviour. 'She doesn't want anybody in the house. She's an amazing woman. She runs the whole damn thing.' Onwards, past the plashy fountain, the postbox, the statue of Pan, the swimming pool with a crest - Engelbert's family crest, he tells me - marked out in tiles on the bottom. 'Un Dieu, Un Roi,' he recites for my benefit, though he's not 100 per cent sure what that means.

  
  And then, of course, there's the pub, a pork scratching's throw from the house. The Duchess of Hamilton is Engelbert's own petite ferme , built out of respect for the drink-driving laws, and magicked out of what was once the scullery. Outside, there's a swinging sign and masses of geraniums; inside, there's a log-effect electric fire, a dartboard, red velvet banquettes and some vivid carpet- ing. Engelbert, who gamely steps behind the bar for the photographer's amusement, doesn't keep it stocked with booze any more: it's only open at Christmas, and so smells more of mustiness than cigars and beer.

  
  For tax purposes, he cannot stay in the UK for more than 90 days a year. At other times, he's based in Los Angeles, at the Pink Palace, the house once owned by Jayne Mansfield, with the pink heart-shaped pool. But his own heart is firmly located in Leicestershire, where he grew up, and where many of his nine brothers and sisters remain. The Pink Palace is currently for sale, as it has been for a couple of years; he wants something requiring less maintenance. 'It won't be a monstrous house like the Pink Palace, fully staffed and everything - that's a pain. It will be something more moderate that I can just turn the key and walk away from. I would rather live here, in England, if you want to know the truth. There will be a time when that happens. I'll say to hell with it, and I'll come back.'

  
  It's appropriate that, for those precious 90 days, Engelbert can take refuge here, and survey his very own shrink-to-fit England behind the electric gate and perimeter fencing. Pub, postbox, phone box, all the constituents of a sentimental expat's fantasies. Isn't that right, Enge? (He's asked me to call him Enge, to rhyme with Penge. One of his grandsons has just been named Enge-Leon.) Well, he says, it's almost perfect, although he's just thought of a vital missing element. 'The one thing I want to put in my garden is a flagpole and a Union Jack. It's something I thought about yesterday, with all this happening in the world. You have to advertise the fact that you are patriotic, you know. So that's my next project.'

  
  We've come to the end of the garden tour by this stage, and have entered the main house, which is full of whimsical china boot knick-knacks. Radio 2 is playing in the brown and green country-style kitchen, and in the distance a tumble dryer is making comforting noises. There are Rentokil cards pinned to the noticeboard, along with Enge's tour dates. Patricia, slim, dark, with a no-nonsense look about her, has excused herself into the shower. Enge tops up his wine glass (hey, it's midday) and introduces me to Katy, his terrier: 'She's a healer, you know.' He tells me that Katy is able to tell when people are suffering, or in some sort of pain, and communicates her diagnosis by licking their legs. This is disconcerting news, because she's already given mine a thorough rinse.

  
  The interview is to be conducted in the study, which is rather Barbie Baronial, what with all the velvet and panelling and the long lines of wall-hung photographs, several slightly askew, of my host with Mohammed Ali, Ringo Starr, Raquel Welch and Cary Grant. Enge flicks on another flame-effect fire, while I inspect his Big Red Book, placed prominently on a lectern in the middle of the room; rather surprisingly, it contains no closely typed biographical detail, just snapshots of Enge being hugged by people with big lapels on the This Is Your Life set. However, I'm unable to look at more than a few pages, because now Enge is offering to divine the sex of my baby, which is due in two months' time, and though I didn't want a hospital technician to tell me what I'm having, I rather like the idea of an ageing sex god having a crack. It's a simple procedure involving my front-door keys, a length of thread and a moment of total silence.

  
  'I'm always right,' he assures me, after delivering his verdict. (He says it's a girl. I'll let you know, Enge.) Indeed, I've read that Enge, like Katy, has Powers: a few years ago, a holistic practitioner who had cured him of a viral infection said that Enge was a healer, too. 'Will you tell me a little bit about the healing?' I ask.

  
  'I don't talk about it,' says Enge, a little airily, but in the end he can't help himself. He'd consulted a Hamburg iridologist ('lives like a hermit, has one leg, a very clean- looking character, beautiful grey hair') about a stubborn viral infection a few years back, and, after some holistic treatment, the problem vanished within a fortnight. 'The German said, "I have two healers, and you are better than both of them. You have an aura around you that is so big, you have the power to help people."' So Enge took this on board and practised on his family, and the first time he did it for real, he prayed and felt a tingling in his hand, and his subject's migraine vanished in three minutes. Nowadays, he does a spot of mass healing during the third song in every performance, though the audience is unaware that this is going on. 'I think it. I don't tell them I'm doing it. "Anybody sick in the audience, please, God, help them." And the medication comes from above.' He is merely, he says modestly, a conduit.

  
  Enge was raised a Catholic, and says his faith has always been important to him. While touring, he sets up a little altar, 'just a little thing for carrying my holiness around', in his dressing room. However, there is a limit. When I suggest that perhaps he should build a little chapel in his garden, just to give it the finishing touch, he winces. 'Please don't tell Pat that, she'll build it.'

  Of course, in his younger days, Enge was not exactly a poster boy for Rome - Patricia once remarked that you could paper a room with all the paternity suits with which he'd been issued, and indeed, in the 70s and 80s, two women (a showgirl from California and, deliciously, a Sunday-school teacher from New York) extracted maintenance payments from him for their daughters. I wonder whether the clash between his faith and the trials of the flesh - very Thornbirds - caused him any moral anguish.

  
  'No,' says Enge peaceably, steepling his hands over his torso, 'but I kept the confession box very busy. Naughtiness is a part of growing up. It starts when you're a toddler and never ends. You're just trying life out, you know: am I missing anything? Those are some of the errors that you make. I'm not that naughty any more, anyway.'

  
  Just how old is Mr Humperdinck? This is one of the great mysteries of the universe. I'm not sure, but then neither is anyone else. When asked, he replies, quite unruffled, 'I'm not going to tell you.'

  You're 66, aren't you?

  Enge shakes his head reproachfully. 'Younger, thank God.'

  OK, what about 63?

  
  'You can call me that.' (In fact, using various dates that he has given me, I later work out that he must be 64.) When people ask him why he looks so young, he tells them that it all boils down to flying around the world in an anticlockwise direction for the last three decades. 'No, it's an amazing thing: Mum and Dad, they never had a wrinkle on their faces.' He holds out his smooth brown hands for inspection. 'I mean, look: these don't look like the hands of a man in his sixties.'

  Though he recently had an eye operation, which liberated him from his trifocals (he didn't wear them on stage for obvious reasons and now says, 'I'm back in touch with the audience. Not that I wasn't before, but now I can see them'), Enge says he has no interest, at the moment, in cosmetic surgery. He's not keen on scalpels and, in any case, he doesn't think he needs any help yet. Indeed, his face, though no longer quite as bony as it once was, still has a rather hawkish, contoured, Red Indian exoticism to it.

  
  I'm inclined to believe him when he says he's still a plastic-surgery virgin. After all, he merrily volunteers the fact that he has been colouring his hair - it's no more hassle than washing one's face - since going prematurely grey at 20. 'I've been grey for a long time, you know, and I don't mind telling people that.' It seems a bit strange to me, to bother to dye one's hair and then tell everyone you're doing it. What's the point? Enge thinks. 'Well, because it gives me a feeling of... of being what I was, how I was, you know, at the beginning.'

  
  Thus far, few adjustments have had to be made to his show, which is still wheeled out about 140 times a year: 'I get a thrill out of being on that stage - my platform, my perch, my pedestal. Sure, you can't do the things you did when you were 20, but I'm still very active on stage.' This he attributes to being very sporty as a youngster and then, in his middle years, taking up martial arts. I ask if he's still practising now. 'No. Now I just punch the bag, and she hates it. No, I'm joking.' He has a gym in the garage, plays a lot of golf (he shares a locker with Joe Pesci at the Bel Air Country Club) and is nuts about waterskiing.

  
  Enge is big on jokes, and there's something about his deadpan delivery that will make you laugh, however awful the punchline. He has a long list of variety-hall one-liners, most of which have been separated at birth from a triumphant ta-da on the cymbal. 'I'm very superstitious. Never throw a hat on the bed, unless it's followed by pantyhose and a bra,' he says, and, 'So I said to my agent, "What am I going to do with all these begging letters?" and he says, "Keep sending them."

  'I have a sense of humour, as you know,' he informs me. 'I have a very good sense of humour. I love telling jokes, especially on the golf course.' I ask for his best one, but, gallantly, he won't tell me. 'I can't tell you my best joke, it's too rude. I do like rude jokes. They're men jokes.'

  
  Arnold Dorsey, the ninth of 10 children, was born in Madras, where his father was an army engineer. When he was 11, the family returned to Leicester, where Arnold, a plump child with sticky-out teeth, took up a paper round to pay for his saxophone lessons. He left school at 15, worked for a while in a local engineering factory, did National Service in Germany, and then, after being demobilised, started to sing in working men's clubs.

  
  'I was a loner, and I was a tremendous dreamer. I really wanted to be something, somebody, not because I came from a large family, just because I wanted to make it. It all came to pass. My dreams became the blueprints of reality.' It took a bit of time and effort, though. First he had to lose the weight and the protruding teeth (according to legend, he slept face-down until they straightened out). Then he changed his name, to Gerry Dorsey. He was earning a living, but not much more, and, by this stage, he wanted to get married. He'd spotted Patricia at a dance hall in Leicester ('this young lady, all tanned, with short bubbly hair') but they waited seven years before heading up the aisle. 'I couldn't afford it. I felt, if I couldn't afford to keep her, I didn't want to marry her. And I'm still trying.' Their first marital home, where the first of their four children was born, was in Hammersmith, above a shop: 'No carpets, no curtains, a bare light bulb. We had porridge in the morning and mincemeat at night with mashed potatoes.'

  
  After a few years of porridge and mince, his manager, who also handled Tom Jones, said it was time for drastic measures. Goodbye Gerry Dorsey, hello Engelbert Humperdinck. ('Does Arnold seem like someone you barely knew?' I ask, because even Patricia now calls him Enge. 'No, I have pleasant memories of Arnold. Arnold couldn't have been my stage name then. Although it didn't do too bad for Schwarzenegger.') The sideburns appeared at this point, too.

  Who knows if it was the sideburns or the name borrowed from the composer of Hansel and Gretel , but Enge finally arrived in 1967, when Dickie Valentine succumbed to a sudden illness and forfeited his slot on Sunday Night at the London Palladium . Afterwards, Frankie Vaughan called Enge to congratulate him on his performance; Gracie Fields told him that he was ' sympathique '. Even better, 'Release Me', which had been hanging around the edge of the charts for three months, was suddenly selling 80,000 copies a day. Girls started to scream when he appeared on stage. His management began to pretend that poor Pat was his sister. And then it just happened. Enge was, quite suddenly, the King of Romance.

  
  Well, I say, there must be worse names.

  'Yeah,' agrees Enge, mildly. 'Hump the Chump.'

  
  It's nice and warm in Enge's study, basking in the soporific orange glow of the electric fire. The King of Romance is on his third glass of wine. He tells me that he's always tanned because he spends so much time outside in LA, playing golf. That reminds him of something else. 'Now I can tell you a story,' he says with satisfaction. 'This guy had a tan, and the only place that was not tanned was that little white piece in the middle. But he wanted his entire body tanned. So he went down to the beach and he covered his arms, his nose, his face up with sand, and the only place that was exposed was that little piece in the middle over here. Along came an old lady with a stick, and she sees this thing in the ground, and she starts tapping it - standing there looking at it, tapping it and standing there looking at it - and then she beat it to death. And she says, "Fifty years ago I was looking for them, now they're growing wild!" He winks at me. 'That's one of my cleaner jokes,' he says. I can't help feeling rather pleased that he rustled it up, just for me.

  
  

  
  
  

March 17, 1991|By Sarah Tippit of The Sentinel Staff
http://articles.orlandosentinel.com/1991-03-17/news/9103180393_1_humperdinck-engelbert-birds-of-paradise

For days they had prepared for the flight of the Engel.

Now in just minutes, he would descend from the airbrushed skies over Orlando International Airport and appear to them. At dusk, they'd make the pilgrimage to Tupperware Auditorium in Kissimmee, where, he'd appear, shining like a diamond pinky ring against black velveteen. And, bathed in a splay of disco-ball light, he'd sing the mantras they'd come to know so well:

Love, baby.

Love is the reason.

His faithful flock would listen. And it would be good; they would tell him so.

They're his birds. He's their paradise. They're Enge's Birds of Paradise, a flock of 80 brightly plumed women from Florida who would fly anywhere in the world to catch a glimpse of their favorite pop star, Engelbert Humperdinck, whether it's at a concert, or as he's backing out of his Hollywood driveway.

From afar, they have loved The Hump since the days of his last American hits, ''Release Me'' (1967) and ''After the Lovin' '' (1976). They stuck by him when he dyed his hair blond during the ''70s. They watched all his Love Boat and Fantasy Island reruns. They spent thousands of dollars annually following his concert tours through Europe, Las Vegas, Detroit, Boise, Id. -wherever he happened to hang his heart.

And they are not alone. More than 250 groups devoted to the tanned, white-toothed balladeer exist worldwide, including such formidable sister clubs as Engel's Love Sparks of Long Island, N.Y.; the Happy Humpers of Beltsville, Md.; Enge's Baltimore Belles; Enge's Badgerettes of Madison, Wis.; Engelbert's Goils of Cleveland; and the Pacifica Sweethearts of San Bruno, Calif., to name a few. The clubs have formed an informal network through waiting in line outside backstage doors together, hawking concert tickets, passing around garments they claim still smell of his cologne, meeting in hotel restaurants for breakfast.

But when it comes to decorating Engelbert's dressing room, clubs compete for the honor, often writing his headquarters for permission weeks, even months, in advance. He never quite knows what he'll find. Southern clubs, for instance, leave Georgia peanuts, Virginia hams and sometimes even Confederate memorabilia next to his clothes rack. Others donate their handicrafts and needlework.

Florida's Birds of Paradise lean toward the romantic, leaving behind their namesake flowers and hand-written love notes. They also spend hundreds of dollars to create fantasy-oriented themes, such as the time they transformed his Clearwater dressing room into a mock massage parlor. But since Engelbert's most recent trip to Florida fell in early February, Valentine's Day decor seemed apropos.

The Birds beat all other clubs to the task.

This explains why a white-hot sports car was seen one recent Thursday just before noon patching into an empty parking lot at Tupperware.

Sharon Sambrook, 39, and Irene Dolgner, 38, the brains behind the Birds operation, had less than an hour to decorate before speeding to watch Engelbert deplane. Tilting sideways from the weight of their shopping bags, they headed for the backstage door.

''We're just going Boing-Boing-Boing,'' Sharon said, making a noise a cartoon character might make when falling on its head.

Irene walked behind Sharon, in black spandex pants and a teal blue T-shirt emblazoned with the fan club's brightly colored logo. Their friend, Carol Bosh, 36, marched behind. All three women wore sunglasses and matching shirts.

Last came Faye Holton, 52, toting a basket of gifts, snacks and a bottle of Asti Spumanti.

The sudden interruption caused several stagehands, who were testing a sound system, to look up from their work.

''It's like old home week. Everybody around here knows us,'' Sharon said. ''Hi, guys. Don't mind us.''

Once inside, the birds fell silent as their nesting instincts took over. They taped balloons to walls, vents, ceilings and sprinklers; they arranged toys, cards and gifts in decorative tableaus. After scanning the room, Faye stuck a ''Paradise is . . . Engelbert'' bumper sticker on the dressing room door.

''We used to have bumper stickers that said, ''Honk if you love Engelbert,' and we'd put them across the john,'' she said, attaching a balloon to a clothing hook on the bathroom door. ''Now that's artistic, isn't it?''

''And this is for the boys in Saudi Arabia,'' she said, tying a broad yellow ribbon into a big bow and taping it to a wall.

Irene discreetly pulled a small gift-wrapped package out of a shopping bag, placing it in the corner of Engelbert's dressing table. Inside was a red satin G-string. Next, she stuffed a ''frisky coupon'' booklet, the kind you might buy in a novelty shop, into a teddy bear's boxer shorts.

''Let me see those,'' said Carol, grabbing the booklet. '' ''I'll hide and you seek,' '' she reads. '' ''I'll chase you and you chase me.' I don't know how he can't be spoiled to death with all this.''

After they hung crepe paper streamers about the ceiling, the room looked like a Valentine jungle.

''Oh no, that thing is lopsided,'' Irene noted tensely. A large tissue-paper heart was not hanging straight down from a ceiling sprinkler.

'Engelbert will notice that,'' said Faye, standing on the tips of her pink-painted toes to straighten and bolster the decoration.

Carol and Irene were busy leaving lipstick kisses on the mirror. ''Ooooooh, ugly. Where's the Windex? Let's clean these up, girls. We wouldn't want him to think we had greasy noses or chins,'' Carol said.

''Or runny noses,'' noted Faye.

It's true, Faye, who lives in Rosemont (she moved there from Georgia where she raised two children), would never appear at an Engelbert concert with a runny nose, or for that matter, anything out of place.

Still, she wonders why Engelbert called her, ''Flawless Faye'' one night three years ago when he watched her wander into his dressing room.

''I'm real proud,'' Faye said. ''I don't know why he calls me that, but I take it as a compliment.''

It took nearly 10 years of being a die-hard fan and a lot of front-row concert tickets before Faye got familiar enough with Engelbert to hold that kind of friendly conversation with him. She remembers the first time she saw him. It was her 40th birthday and she and her now ex-husband were in Las Vegas for a national fertilizer convention.

''He got sick and said he wanted to fly back home, so I said fine, and I had to run the booth by myself,'' Faye said. But determined to have a good time anyway, she went to an Engelbert concert with a group of friends.

Aside from his perpetually steamy eyes and gold chains about the neck, one of Engelbert's trademark maneuvers is to bring a woman from the audience on stage and guide her hand inside his shirt. He does this while singing songs like The Wanderer and Sugar Pie, Honey Bunch. Then he kisses her and ties a flaming red scarf around her neck. Because it was Faye's birthday that night, her friends enthusiastically pointed her out as Engelbert scanned the audience. And, in the style of the Let's Make a Deal TV show, he told her to come on down.

''He kissed me,'' she said. ''And he asked me if I was married, and I said, ''I was . . . once,' I've followed him ever since,'' she said.

''The man can kiss, depending on the reaction he gets from the girl,'' said Sharon, who carries a wallet in her purse that holds about 20 Engelbert photographs. She has photos of Engelbert in a sparkly Elvis-style shirt kissing her on her birthday in Reno, Nev.; posing with her and Irene at airports in Cleveland, San Francisco, Philadelphia and Milwaukee; backing his white Rolls Royce out of the driveway of his Beverly Hills home.

Wearing a baseball cap and a day's worth of razor stubble, his hand is raised in front of his face in that particular picture as if to say, ''Get back!''

''That's pretty much what he was saying,'' Sharon said. ''We were in his way, and his daughter Louise was in the car trying to talk to him. And he couldn't hear what she was saying, but Irene kept running after him anyway. Afterwards, Louise got out of the car, and we got a picture of her, too. She's such a sweet girl.''

 

But it took Sharon several years to become what she calls a die-hard fan. The moment occurred seven years ago in Lake Tahoe. She was standing outside the stage door in freezing cold weather with several other fans, and, ''He touched me,'' she said. ''He put his hands on my back.'' After that, she considered it a challenge to get to know him. Before that, ''I hadn't thought it possible.''

He has a powerful effect on women, said Irene, who also keeps an ''Engelbert wallet,'' as well as copies of the same photographs in her office at the Port of Sanford where she works as an administrative aide.

''He puts you in your own fantasy world, because he's the King of Romance, and then he brings you slowly down,'' she said.

Irene had listened to his music for years and had once even ordered a two-record set from K-Tel. But it wasn't until her wedding eight years ago at the Chapel of Love in Las Vegas that she got hooked. That night, she and her groom went to an Engelbert concert. Coincidentally, he sang ''The Hawaiian Wedding Song,'' made famous by former Las Vegas compatriot, Elvis Presley, she said. ''I squeezed my husband's hand and said, ''Honey, he's playing this just for us,' ''

It was the second marriage for both Irene and her husband, Dennis, who easily accepted her obsession. ''He has his golf and I have my Engelbert,'' she said.

''I DON'T KNOW HOW IT ALL happened, how I got such a volume of loyal subjects,'' said Engelbert during a telephone interview in-between concert appearances.

''If you haven't got it, you can't make it. If you try, it becomes false.

''They're loyal and militant in their defense of me, actually. They make a love chain. Wherever I go, they're there to greet me.''

It's both a blessing and a curse, he said. ''When you're a superstar and you're known all over the world, you don't always get to do the things you want to do.

''These people have grown up with me over the last 20 years and they've stayed. I don't think many performers are left that have these things happen in their lives.''

n 1986 when another Florida fan club was disbanding, Sharon and Irene decided to keep it alive. That's when they chose their name and logo: the bird-of-paradise, a tenacious flower indigenous to tropical climes. Irene does correspondence and administrative work, and Sharon, a travel agent, gleans information about the singer's itinerary and makes travel arrangements for herself, Irene, Faye and several other fans. The Birds, who have seen hundreds of concerts, estimate they spend about $4,000 apiece on six to 10 Engelbert weekends a year.

Having responsibility for the fan club means that when it's an Engelbert weekend, there are gifts, decorations, film, cassette-tapes and batteries to buy; outfits to lay out; club members to be informed of concert particulars. And they must also remain alert in order to glean hard-to-get information like his itinerary, so they can follow him to and from airports and hotels. All this can be quite nerve-wracking.

That's why, over the next two days that Engelbert was in Central Florida, Irene and Sharon ate little and didn't go to work.

By 11 a.m. Saturday, their suitcases were packed, and they were heading down the highway toward Sarasota for an 8 p.m. concert. It was their last chance to catch A Man and His Music in the United States before the tour headed for Germany, and the Birds had canceled flight plans overseas because of the threat of terrorism.

Listening to his music, seeing him on television and reading about him in the newspaper have given the Birds insight into his personality. For one thing, he's a real family man; and people who know him call him Enge (pronounced Enj), Irene said.

''Enge and Joan (Rivers) get along well together, they like each other,'' said Irene.

''He's learning German now,'' added Sharon. ''That's because he really cares about being able to communicate with his audiences.''

Engelbert, a 54-year-old Brit whose real name is Arnold Dorsey, is co-writing a book on stress management with Dr. Anthony Reading, director of stress management at UCLA.

''He can do anything he puts his mind to,'' Irene said.

''He's accepting his age now, but for a long time, he didn't,'' she added.

''I liked it when Joan asked him if women throw their panties on stage at his concerts,'' Irene said.

''No, that's Tom Jones' concerts,'' Faye said. ''Engelbert is classier than that.''

''Women at Engelbert concerts throw things like flowers and keys to their hotel rooms,'' she said.

''Enge wears a G-string,'' Sharon said. ''He wears one to make sure he doesn't have panty-lines.'' They all giggled.

''I know because twice I saw him split his pants on-stage and I was right in the front row.

''It was a concert in Boise, Idaho,'' she continued. ''Enge was doing an imitation of Sammy Davis Jr. tap dancing, and when he bent down, they ripped open! You should have seen his face. But he was a professional about it. He turned around and showed the audience, then he walked off stage to change.''

By 2:57 p.m., they were still on the road. The car stereo was playing selections from some of the dozen tapes Irene kept in her car.

''Tell me quando, quando, quando . . . please don't make me wait again . . . I can't wait a moment longer . . . oh my lover, tell me when''

''Where are we?'' said Irene, who was driving.

''That's been the story of our life all day,'' said Sharon.

''No, I mean on the tape,'' Irene said, cruising into Florida State Fair traffic. Engelbert's low, soothing voice switched to a musical version of the Lord's Prayer.

''The same damn thing happens every time,'' Faye said.

''Watch that traffic, I can't see past your hair,'' Irene snapped.

''LET'S LISTEN TO SOME BE-BOP,'' Faye said, popping in a song about a couple standing in the rain.

Here we are, getting soaking wet, I want to feel your love before the night gets older . . . Don't know what is happenin'. Can't believe it's true. Don't you feel the pressure getting higher, higher . . .

Sharon put her head back against the seat and closed her eyes. Irene was cruising at about 80 mph.

''There's a lot you can do with Engelbert's music,'' Irene said. ''You can clean your house. He's the calm and his fans are the craziness.''

''He's the eye of the storm,'' Faye said. ''I just like the way he wears his watch. And the way he rolls his L's when he says, ''Love.' ''

Suddenly, Irene realized she had passed the Sarasota exit and was heading toward Venice.

''Well, you always wanted to go to Venice,'' said Faye.

''Just get off the off ramp slow,'' Sharon said.

You are my life . . . When I'm lost you are the light . . .

The Birds pulled into a Texaco station at U.S. Highway 41 and Bispham Road. Faye returned after politely asking a woman in a nearby car for directions.

''She was so nice and I was trying to pay attention.''

Tonight I watch the people stand and stare . . . You're a sight to see . . .

By 4 p.m., the Birds were heading into downtown Sarasota, toward the Van Wezel auditorium.

Jesus is his name, the star of Bethlehem . . .

After another dressing room decorating ritual, the Birds headed across the street to a Hyatt hotel, where they had booked a room just to use for a few hours to freshen up. After dumping their suitcases in their room, they headed to the bar for a drink.

Sharon ordered a bay breeze. Faye, a vodka tonic. Irene, a white zinfandel. Soon, Sharon was getting tipsy and talking high-pitched and shrill.

''It's nearly 6 p.m.! Drink up! He's going to be coming in!'' she said, causing heads in the bar to turn.

The Birds fluttered back outside to Irene's car and sped over to the theater's back parking lot.

''Breath mints! Breath mints!'' Sharon shouted.

''The limo's coming!''

''Does anybody have a gag?'' Irene said.

''Here he comes!'' Sharon said, as they leaped from the car and ran after the gray limo that had wound its way toward the backstage door.

Engelbert climbed out, in black jeans, a double breasted jacket. He was a matinee idol in technicolor, with statue-of-David cheekbones and cappuccino skin. Several other women who had been waiting in another area of the lot approached. A hush fell over the swooning crowd.

A large woman in a pink polyester skirt ensemble stepped boldly forward. Her friend, a thin woman in black, with sunken cheeks, platinum, short-cropped hair and aqua eye shadow spoke first.

''Enge!'' said the woman in a low, raspy voice.

''Hi, baby, good to see you,'' he said, giving her a hug.

He turned to look at another woman.

''We've been following you since Tupperware,'' she said.

His eyes focused on her chest for a moment, then on her eyes.

''I hear Tupperware is making a new bra,'' he said. ''Doesn't do much for your figure but it sure keeps things fresh.''

The women giggle.

''Where's my phone?'' he said, bending toward the limo's interior to reach for a portable phone.

''See you all later,'' he said over his shoulder, heading inside.

''Isn't he gorgeous?'' Flawless Faye said, barely able to contain her enthusiasm.

The Birds headed back to the hotel, where they unpacked makeup, electric curlers and dress-up clothes; showered; and ordered room service.

Saw you on the cover of a fashion magazine. Couldn't believe just what my eyes had seen. You're the one I've been looking for, the greatest girl I ever saw, sitting on the cover of a fashion magazine 

By 7:47 p.m., they were ready. Sharon wore a floral-print, low-cut dress with dark stockings. Irene wore lavender tie-dyed leggings and a faux-jewel-encrusted top, with metallic spike heels. Faye donned a black satin evening gown, with jacket embroidered with gold thread. They crammed into a crowded elevator, filling the small cubicle with a mingling of perfumes.

Just before checking out of the hotel, Sharon swallowed two Bufferins. ''I have no contacts, I forgot my shoulder pads,'' she said. ''But then, I'm not trying to impress anybody.''

''Well, what you see is what you get, honey,'' Faye said. ''I should have put on more hair spray. It's not stiff enough.''

Just outside the Van Wezel theater, Faye reached inside her black satin purse to feel around for an old airline ticket Enge had autographed last October. She also carried a folder containing several 8-by-10 glossies of him. The airline ticket was an unsightly thing to show people. She was planning to have him sign a photograph.

''Whoa! Look at those legs,'' one elderly man said as Irene walked up some steps into the theater. The sell-out audience was filled with many senior citizens, a number of whom spend their winters along the Gulf.

''They call it the blue-haired crowd,'' one of Engelbert's assistants said backstage before the concert. ''He has a much younger audience in Europe.''

The Birds took seats in the front row, center. They were surrounded by other fans from other clubs. Some were carrying roses to give to Engelbert after his performance.

Jokes during an opening act by comedian Dick Capri were targeted at an older crowd. ''Forget about an IUD,'' he was saying. ''How about CPR or you'll wind up DOA. Especially if you're AARP.''

But the Birds couldn't concentrate. ''I can smell Engelbert's cologne,'' Sharon whispered.

By 9:10 p.m., the comedian was winding up his act, and a smoke machine began fogging up the stage. Red and blue lights came on, and a mirrored disco-ball suspended over the stage began slowly rotating.

''This is it! This is it!'' Irene whispered.

Three women in black mini-dresses began singing an overture and doing a cha cha. ''Step into my liiiiiiiife,'' they sang.

Then they broke into a rap beat, chanting, ''Engelbert's the man on the move. He's got the girls, he's got the groove.''

Suddenly, he was onstage, in a black tuxedo, and the Birds were on their feet, clapping. ''You like my jacket?'' he said, sliding into a mock model's runway walk across the stage, accompanied by stripper music.

Sensuously, he removed his bow tie and unbuttoned his shirt. The predominantly female audience applauded.

He sang a few songs, yodeled and launched into impressions of such stars as Dean Martin, Jerry Lewis and Clark Gable (''Frankly, Scarlett, I don't give a sh-''). Then, Enge, who has been studying acting with a private coach from the Stella Adler studio in New York City, began telling jokes.

'Does anybody have a plastic lighter?'' he asked the audience.

Flawless Faye, who had seen this part of the act before, had bought a lighter just for the occasion. It had a fake $100 bill wrapped around it. She quietly stood and handed it to him.

''Could we turn the lights out?'' Engelbert shouted, placing the lighter about 10 inches below his belly button.

''I am the Devil,'' he said in a low, menacing voice. ''GOING TO THE BATHROOM!'' With that, he flicked the Bic furiously. The audience roared with applause as sparks flew into the darkness.

Still, Engelbert seemed disappointed that the audience wasn't laughing as much as they usually do during other concerts.

''He's not happy,'' Irene whispered in a choked voice.

Just then, Engelbert seemed to be focusing on her.

''You're not laughing,'' he was saying with a smile. ''Maybe that's because you've seen the show too many times. Maybe you shouldn't see so many shows!''

It was meant as a joke. The audience knew that. He was chuckling as he launched into a rendition of his 1967 hit, ''Release Me.'' But Irene's mind was stuck on the comment, and she didn't think it was funny.

She and the other Birds were highly upset, although they did their best not to show it. Throughout the rest of the show, they whistled and clapped as loudly as possible after his songs.

When he sang, Sugar Pie, Honey Bunch and let a large, blonde woman touch his derriere, they laughed as he said in mock surprise, ''She's grabbing humpy's bumpy!''

They applauded when he stopped the show to announce two films he shot recently, one in Orlando, called Sherlock Holmes and the Leading Lady, co-starring Morgan Fairchild.

They clapped when he plugged his new album, Love is the Reason, the first he has released in the United States in more than a decade.

They rose to their feet as he ended his show with a rousing version of America the Beautiful.

But Irene was depressed by show's end.

''I know him. He was upset. We let him down. We didn't clap enough,'' she said on the way to the car.

''Well, Irene, he must consider us part of the band,'' Sharon said. ''That's what happens when you're part of the band. You get yelled at like everyone else. Now we know how they feel.''

Surely Engelbert couldn't be that upset. The show had been sold out.

''Sales are not the thing,'' Irene said. ''It's the audience reaction that he looks for.''

''Now I don't know if we should follow his limo back to Orlando.''

''What the heck,'' said Sharon, as the birds climbed into the car. ''He's leaving tomorrow. Let him yell.''

But as they drove toward the backstage door, they noticed that the limo was gone. ''He left while the music was still playing so he could beat all the traffic,'' a security guard said.

''See? He's mad,'' Irene said. ''I'll catch up with him.''

''He's long gone,'' Sharon said. ''We'll catch up with him tomorrow morning on the way to the airport.''

''I didn't get him to sign anything,'' said Faye.

''We just clapped too early, was all. We just clapped too early before he could get his jokes out.''

''Don't commit suicide just because he's not happy with the show,'' Irene said.

''Who does he think he is, anyway?''

''Well, I told (a stagehand) that we didn't know whether we'd be at his hotel to see him off tomorrow or not,'' Sharon said.

''I don't know if I want to hear the jerk.''

Irene played a cassette recording she had just made of the concert. Several times, she rewound the tape to the part where the Birds believed he may have chastised them.

They listened intently, trying to analyze what had gone wrong.

''We were supposed to be out there getting people all excited. We're his fans. That's our function,'' Irene concluded.

''I'm not going to the airport tomorrow,'' Sharon said.

''You're the band. You have to go,'' Irene said.

''I'm not being paid. I'm a volunteer. He should remember that,'' Sharon said.

''Girls, remember I said earlier that he's the eye of the storm,'' Faye said.

''Or the cause of the storm, one or the other,'' said Irene.

At 12:20 a.m. Sunday, the Birds thought it best to remove Engelbert's tape and play the radio for a while.

She's out of my life, crooned Michael Jackson. She's ooooout of my life. And I don't know whether to laugh or cry, I don't know whether to live or die . . . and it cuts like a knife . . . she's out of my life.

By 2:30 a.m., the Birds were checking into the Sheraton at the Florida Mall, where Engelbert was spending his last night in Florida in a luxury suite. Although they all live nearby, they had wanted to get an early start in the morning.

The next day, they were able to corner him in the hallway as he headed, with his entourage, to the limo that would take him to the airport.

''We apologized for disappointing him,'' Irene later said. ''He changed his attitude and was signing autographs. It was just like old times.''

''He relies on us. That's what fans are for.''

They're ''Enge's Birds of Paradise,'' a flock of 80 well-coiffed middle-aged women who'll fly anywhere in the world to catch a glimpse of pop music star Engelbert Humperdinck.

Wherever the tanned, white-toothed crooner holds a concert - whether it's in Europe, Detroit, Las Vegas, Hawaii, or Merrillville, Ind. - members of the Seminole County-based fan club show up for his romantic songs or maybe a handshake. Possibly a hug or a kiss.

Or a peek at the man's dressing room.

''We show up before concerts and decorate his dressing room for him. He likes that,'' said club president Sharon Sambrook, 38.

''We decorate it in different themes,'' club vice president Irene Dolgner said.

''Last January when he came to Clearwater we decorated in a massage parlor theme'' complete with massage oils, mineral water and towels.

And Dolgner has snapshots to prove it.

The office at the Port of Sanford where she works as an administrative aide is a museum of memorabilia and photos of the 54-year-old singer, who gets annoyed when people mistake him for internationally known singers Julio Iglesias and Tom Jones.

''He is known as the King of Romance,'' said the 38-year-old Dolgner, who has been following his music since 1977, when he last hit the pop charts with ''After the Loving.''

''He's probably got the most beautiful voice in the world. I always liked his music. But after I saw my first show, I just went, 'Ahhhh,' '' she sighed.

Several other frames hold shots of Humperdinck at various airports, posed with his arms around Dolgner and Sambrook, who came up with the idea to begin Florida's official fan club in 1986 to promote Humperdinck's romantic music.

''Another Florida club was disbanding at the same time, so we kind of took over their members,'' Dolgner said.

Over the years, they have watched him change. Humperdinck went from brunet in the '60s, to blond in the '70s, when he often appeared on such shows as Fantasy Island and Love Boat.

Now he's back to the dark look he sported in 1967 when he had his first hit single, ''Release Me.''

The colors may have changed, but his style - which has captured the hearts of women in more than 250 clubs worldwide - remains constant: the dark, steamy expression, his shirts often unbuttoned to mid-chest, an occasional gold chain around his neck.

Dolgner and Sambrook, a Longwood travel agent, monitor the singer's itinerary by reading newspapers and a newsletter provided by his management office.

The man's mystique is all part of his appeal, Sambrook said.

''He's just naturally sexy. None of it's put on. That's why we all love him so much.''

February 1, 1991|By Jim Abbott of The Sentinel Staff
http://articles.orlandosentinel.com/1991-02-01/entertainment/9101310369_1_humperdinck-engelbert-i-write

After singing other people's songs for almost 25 years, Engelbert Humperdinck wanted to express his own emotions on his new Love Is the Reason LP.

So Humperdinck - best known for such ballads as ''After the Lovin' '' and ''Release Me'' - took a shot at writing his own material, eventually coming up with four songs for Love Is the Reason.

Songwriting is, quite literally, a dream come true for him.

''I write my music from dreams if you want to know the truth,'' Humperdinck said by phone between tour rehearsals. ''I get the title and I put a tape recorder by my bedside and I look at the title very heavily before I go to bed.

''During the night, I dream of the melody; then I get up and put it on tape. The next day I go down and write it. Most things come out of a dream, you know - sometimes you get tremendous, tremendous ideas.''

In addition to the album's upbeat title track, Humperdinck's ideas produced three romantic ballads: ''Step Into My Life,'' ''I Just Want Somebody to Love'' and ''I Get Lonely.''

Humperdinck (who will perform Thursday in Kissimmee and next Friday in Daytona Beach) is hoping that his subliminal methods will yield more concrete results - hit records.

If that doesn't happen, it's not because of a lack of effort. Humperdinck spent nearly two years working on the LP before its release in January.

''To bring it up to where I wanted it, we spent a great deal of time,'' he said. ''I haven't released in America for some time and releasing now had to be right. If it wasn't, then there was no point in releasing it because it would just go by the wayside.''

While working on the album, Humperdinck, 53, tried to keep up with current trends and incorporate them into his music.

''I listen to MTV and I try to keep up with the times. That's how I write my music - I stay with it. You can learn from anybody and everybody, and I think that's one of the reasons that my music is so contemporary - because of my paying attention.''

Although he hasn't recorded very often, Humperdinck tours constantly - doing some 200 shows a year. It's a hectic schedule, but he says he thrives on the activity.

''I've been doing it for so long, it's really a part of me now. . . . It (the show) stays fresh because you've got a fresh audience all the time. There are times when you feel, 'I wish I had another hit to sing,' but I'm hoping that this album is going to provide that.''

Born Arnold George Dorsey, Humperdinck rose to fame in the late '60s along with Welsh heartthrob Tom Jones. The two shared the same manager, and both managed to ride the coattails of the British invasion into America.

''We did very well considering we had all that competition with the Beatles around,'' Humperdinck said. ''That's major competition. But it was great.

''Now I'm still around and feeling better than ever - because I've followed my career up and done other things rather than singing.''

An example is his recent foray into acting. Last year, Humperdinck worked with Morgan Fairchild on two projects, a TV miniseries, Sherlock Holmes and the Leading Lady, and his first feature film, Even Angels Fall. Both are set for release in the coming months.

Even Angels Fall was filmed during late November and early December at Universal Studios Florida in Orlando. It's a mystery about a romance novelist (Fairchild) who falls in love with an undercover cop (Humperdinck) investigating a suspicious death.

Humperdinck said that the transition into acting was an easy one and a pleasant change of pace from the concert trail.

''It's a different form of entertainment,'' he said. ''I enjoy it because I've been on stage all my life - I'm used to it. I think falling into acting is much easier for a person who has performed in front of live audiences. It's much, much easier than an actor transforming into a singer.

''Also, when you've been on the road for 24 years, your ears take a pounding with the loud sounds on stage. It's nice to get into the quiet for a while.''

And while TV-film acting doesn't offer the immediate feedback of live performance, the spare hours on the set gave Humperdinck time to concentrate on other interests.

''It's great because you get to do the things that you want to do while you're waiting around,'' he said. ''I'm writing and I'm doing other things - plus making a movie. Whereas, when you're on the road, you don't get that time to do other things.''

While he listens to today's music, Humperdinck isn't about to trade in his easygoing style for rock or rap.

''I first started off with sort of middle-of-the-road type of music - which I still think is the most popular music around - because it lasts forever. It becomes an evergreen.

''If you get a rock band doing a piece of music, it only lasts for the time that it's a hit. Then it's forgotten a year later or two years later. But, fortunately, music like mine stays around for a long time.''

 LONDON, 1986

 

Toledo Blade - Oct 11, 1981

READ HERE:

https://news.google.com/newspapers?id=mRNPAAAAIBAJ&sjid=oAIEAAAAIBAJ&pg=2420%2C3260604

Gettysburg Times. Dec.13, 1969

Read here:

https://news.google.com/newspapers?nid=2202&dat=19691213&id=XU5AAAAAIBAJ&sjid=tfIFAAAAIBAJ&pg=3008,1722474&hl=en

ФРАГМЕНТ ИЗ БУДУЩЕЙ КНИГИ Е. ОБОЙМИНОЙ "С ЛЮБОВЬЮ, ЭНГЕЛЬБЕРТ", ОПУБЛИКОВАННЫЙ В АЛЬМАНАХЕ "ПРИМОРЬЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ"-2014. ТЕКСТ ДАН В АЛЬМАНАХЕ В СОКРАЩЕННОМ ВАРИАНТЕ

«С любовью, Энгельберт» – так подписывает свои многочисленные автографы Энгельберт Хампердинк, легенда мировой эстрады, до сих пор сохранивший, несмотря на солидный возраст, изумительный бархатный баритон, проникающий в сердца его слушателей.

Автор книги Елена Обоймина является президентом  Российского фан-клуба Энгельберта Хампердинка. Engelbert`s Russian Fan-Club (под таким названием клуб известен за рубежом) имеет официальный статус, присвоенный администрацией певца, и входит в список его 65 официальных клубов со всего мира. Книга написана с согласия певца на основе множества англоязычных источников и, прежде всего, достаточно откровенной автобиографии Энгельберта, которая не переводилась на русский язык и прочитана автором в оригинале. Это первая книга об Энгельберте Хампердинке на русском языке.

 

Первого марта 2012 года мир узнал сногсшибательную новость: Энгельберт Хампердинк будет представлять Великобританию на конкурсе Евровидения, который пройдет в мае в Баку, столице Азербайджана. Об этом первым сообщил сам певец в теплом послании ко всем своим поклонникам, а значит, и к российскому клубу.

На сей раз в конкурсе участвовали 42 страны. Исполнители один за другим стекались в Баку. Прилетел туда и Энгельберт. В аэропорту его ожидал сюрприз: приветствие от местного фан-клуба. Певца окружили девушки с плакатами с его именем и фото, и он галантно поцеловал руку их счастливой предводительнице, эмоциональной азербайджанке средних лет. Все действо запечатлела и выставила на обозрение в интернет-пространстве съемочная группа Би-би-си.

Чуть позже мы тщетно пытались выйти на связь с этим клубом или хотя бы разыскать его. Единственное, что удалось выяснить – роль президента клуба талантливо изобразила одна из представительниц бакинской власти (на самом деле поклонница Энгельберта)…

Надо прямо признать: изображать в Баку действительно любят и умеют. Бизнесмен Эмин Агаларов, зять азербайджанского президента, один из организаторов Евровидения в Баку и сам певец, неоднократно называл Энгельберта Хампердинка своим кумиром. Совладелец «Крокус-сити-холл» в Москве, он общался со своим кумиром после его концерта в «Крокусе» в декабре 2011 года. Весной 2012-го у молодого исполнителя вышел новый альбом в Англии (именно здесь, в Лондоне, Эмин в основном и обретается). Примечательно, что назывался альбом Агаларова «After The Thunder», словно в перекличку с известным альбомом молодого Хампердинка «After The Loving». (Интересно значение в переводе: «После грома» или «После грохота» у Эмина – «После любви» у Энгельберта. В альбоме молодого азербайджанца, где одиннадцать песен из двенадцати было написано им самим, грохота действительно хватало.) Было естественным провести презентацию в британской столице, где мероприятие и прошло 29 марта того же года. Главным гостем праздника оказался опять же кумир молодого исполнителя, легенда мировой эстрады Энгельберт Хампердинк. Фото с этого праздника были растиражированы азербайджанскими СМИ вместе с информацией о прошедшем событии.

В дальнейшем Эмин не раз заявлял, что будет «болеть» на конкурсе за Энгельберта. Но на деле с самого начала усиленно поддерживал, в том числе и материально (оплатив участие в конкурсе и все прочие расходы), «Бурановских бабушек» – ансамбль из Удмуртии, представляющий Россию. «У меня нет намерения заниматься политикой», – признавался Эмин журналистам в апреле 2012 года. Но его поведение во время Евровидения перечеркивало эти слова. Видимо, соображения восточной дипломатии оказались здесь важнее предпочтений в искусстве.

Полуфиналы Евровидения 2012, которые  прошли 22 и 24 мая, оставили в целом тусклое впечатление отсутствием ярких, оригинальных песен. И – ни одного приличного мужского голоса! Практически каждый, что хоть немного выбивался из общего уровня, быстро оказался за пределами конкурса и не попал в финал. Для примера можно привести исполнительницу из Португалии Филипу Созас с ее мелодичной песней «Vida minha» («Моя жизнь»), которая в финале уже не звучала. Зато в финале оказалась темнокожая Гайтана из Украины  с более чем рядовой песней «Be My Guest» («Будь моим гостем»), исполненной неприятным резким голосом, срывающимся на крик. Неожиданно для многих композиция «украинки» родом из Конго заняла в итоге 15-е место конкурсной таблицы.  

«Ну это же выбор зрителей», – скажет кто-то. Возможно. Только вот выбор зрителей, как читатель увидит дальше, на Евровидении вещь относительная. С самого начала конкурса 2012 года судьба вела «Бурановских бабушек» с их композицией «Party for Everybody» («Вечеринка для всех») прямиком к победным первым местам. Песня как песня, достаточно вторичная, с явными еврейскими перепевами... Но что писали в Интернете слушатели из разных стран под видео с выступлением наших бабулек, повторить не берусь. Самое мягкое – это то, что исполнительницы не попадают ни в одну ноту и это позор всего Евровидения. А ведь комментарии принадлежали тем, кто активно интересовался конкурсом, смотрел его и голосовал за те или иные песни участников! Отзывы о песне и выступлении Русских бабулек, как прозвали ансамбль во всем мире, были сплошь отрицательными. Так кто же тогда голосовал за их песню и как она оказалась на втором месте в конкурсе Евровидения?

 

Поклонники Энгельберта во всем мире с интересом наблюдали за ним на Евровидении. Благодаря Интернету и таким его ресурсам, как YouTube и Facebook, можно было увидеть многочисленные ролики о пребывании в Баку нашего любимого певца. Вот он дает интервью прессе… Вот идет по улице, и молоденькие девушки окружают его тесным кольцом, чтобы сфотографироваться. Вот примеряет прямо на улице баранью папаху – конечно, этому мужчине все к лицу. А вот встреча с Сабиной Бабаевой, участницей от Азербайджана, так же по условиям конкурса появляющейся лишь в финале. Ее песня «When The Music Dies» («Когда умирает музыка»)  –  одна из самых заметных на Евровидении 2012, как и ее волнующий низкий голос, и Энгельберт тоже отмечает это в беседе с молодой певицей, приводя ее в восторг этим комплиментом. На правах хозяйки Сабина показывает ему Баку с высоты одной из башен. Хочется отметить, как легко она говорит на английском, хотя и с заметным кавказским акцентом. Во время встречи с Энгельбертом Сабина признается, что он был ее любовью с юных лет, она слушала его песни с детства, но никогда не надеялась встретиться с ним в реальности. «Это величайший момент в моей жизни…» – признается девушка. Заметно, что Энгельберту приятно это слышать.

Вот шутливая встреча с участниками конкурса из Ирландии, дурашливыми мальчишками из группы «Jedward». А вот и пресс-конференция с певцом, на которой он прекрасно держится перед большим залом, очень обаятелен и остроумен, с невероятно быстрой реакцией на все происходящее. Кто скажет, что ему нн-е количество лет? Еще недавно журналисты, не видевшие его в глаза, ставили имя Энгельберта Хампердинка рядом с «Бурановскими бабушками», имея в виду, конечно, солидный возраст участников. Сейчас они явно присмирели и не решаются на подобные высказывания. Тем более когда услышали его голос: в начале и конце пресс-конференции звучала песня, которую «британский сингер», как его здесь назвали, будет исполнять в финале конкурса. На шее «британского сингера» красовался талисман на удачу, когда-то подаренный ему Элвисом Пресли, и представители прессы оказались особенно заинтригованы.

Еще один интересный эпизод пребывания в Баку британского певца не попал на видео: якобы окруженный поклонниками Энгельберт… заскочил на крышу стоящего рядом автомобиля. Не будем вспоминать, сколько лет ему было на тот момент: это лишнее в такой ситуации. «Он побывал в объятиях фанатов и получил полицейский мотоциклетный эскорт, – расскажет позднее его сын и менеджер Скотт Дорси. – Его шансы резко возросли от попадания в первую десятку до первого-второго места».

«Он уже исполнял свою балладу «Love Will Set You Free» на ТВ- и радиошоу в Великобритании и Европе, и отзывы были обнадеживающими, – добавил Скотт. –   Это выглядело неплохо». Действительно так и было.

Песню «Love Will Set You Free» можно было услышать не только во время пресс-конференции. И конференцию, и записи нескольких репетиций выступления Энгельберта в финале конкурса мы могли увидеть в Интернете, слава веку высоких технологий! И радовались за него вместе с зарубежными поклонниками. Немало замечательных слов было написано в адрес песни и ее исполнителя в комментариях к этим видео. Вот лишь один из множества:

«У него блестящий голос даже в возрасте 76!! Я надеюсь, в финале он споет песню должным образом. Потрясающий талант с такой прекрасной и выразительной песней... он достоин быть в пятерке лучших!!!!! Вперед, Энгельберт, вперед, Великобритания!!!!! Удачи в субботу!!!».

Вхождение в пятерку лучших благодаря Энгельберту и его балладе прогнозировали для Великобритании и музыкальные критики. Исходя при этом, конечно, из соображений справедливого голосования…

Но хотя фанаты певца и многие любители музыки дружно полагали, что его песня достойна победы на Евровидении, нас охватывало тревожное сомнение. И не случайно. Пресса уверенно предвещала, что первое место в конкурсе достанется Лорин (Loreen) – участнице от Швеции, с ее композицией «Euphoria» («Эйфория»). Члены нашего клуба не переставали удивляться этому. Ведь что касается песни, то она вряд ли могла вызывать у нормальных людей положительные эмоции, не говоря об эйфории. Выступление сопровождалось экзотическим танцем, нареченным йогой-данс, и эти странные телодвижения должны были произвести неизгладимое впечатление на зрителей в сочетании с лицезрением, прямо скажем, пугающей исполнительницы, напоминающей не то трансвестита, не то колдунью в разгар ритуального действа. 

«Музыка, которая меня вдохновляет, это та, которая вводит в подобие транса. Мелодией и вокалом», – не скрывала представительница Швеции. Если судить по результатам конкурса, в это «подобие транса» были введены тысячи зрителей конкурса по всей Европе. Опять же, при условии честного голосования, в чем имеются большие сомнения. Ведь Лорин Зинеб Нока Тальяуи, известная как просто Лорин, имела марокканско-берберское происхождение и основательно поддерживалась восточным миром. Настолько основательно, что, по информации некоторых СМИ, победа на Евровидении 2012 была оплачена для нее заранее.

 

 

Конечно, мы не могли бездействовать. Активность в зарубежных группах Энгельберта возросла еще более накануне финала, когда мы ждали его появления на сцене Евровидения. Волнение наше возросло, когда выяснилось, что он выступает первым. А выступление первым не предвещало ничего хорошего, по мнению некоторых опытных экспертов конкурса.

Как заметил британский комментатор Грэхем Нортон, «каждый забудет вас к тому времени, когда наступит время голосовать. Если бы Энгельберт вышел позже, может быть, результат был бы лучшим».

Надо признать, что далеко не все члены нашего клуба и вообще поклонники Энгельберта в России и странах СНГ интересовались прежде ежегодными показами Евровидения. По большей части из-за низкого уровня самого конкурса. Играло свою роль и позднее время трансляции (либо слишком раннее на востоке страны). Посему назрела явная необходимость пояснить всем правила конкурса, напомнить о времени и канале трансляции, а заодно призвать к поддержке любимого исполнителя. От имени Российского клуба я сделала это в наших группах и на сайтах.

«Только за него, может, люди немного прикоснутся к великому, а не к бабулькам и т.п. Хотя конкурс сомнительного качества!» – отозвался на обращение один из активных членов нашего клуба, Михаил Копнов из Уфы.

«Разделяю полностью мнение о сомнительном качестве конкурса, выборе бабулек на него, – согласилась Тамара Чумакова из Воронежа. – Какие таланты остались еще в стране!! Восхищалась концертом, посвященным славянской письменности!! А Энгельберт – жемчужина Евровидения. Поэтому нужно добросовестно проголосовать за него, чтобы хоть как-то заявить о сохранении настоящего искусства».

«Мы все слышали, как прекрасно прошли репетиции. Голос звучит великолепно. Будем поддерживать его на конкурсе и надеяться на победу», – подчеркнула член нашего актива Ирина Письменная из Архангельска.

«В моей семье все будут голосовать за Энге. И со стационарного, и с сотовых телефонов. Только за него!» – воскликнула эмоциональная Светлана Белова из Москвы.

«Все ресурсы задействованы! Голосуем всем миром за неповторимого Энгельберта!!! Желаем победы на Евровидении!!!» – подытожила Татьяна Кондратьева из Санкт-Петербурга.

Мы еще не могли знать, каким фарсом обернется сама процедура голосования…

 

Прямая трансляция финала Евровидения началась по Москве поздним вечером 26 мая, в 23 часа. На Дальнем Востоке было 6 утра уже следующих суток. Но, независимо от времени, огромная группа поддержки Энгельберта нашего фан-клуба не спала, начиная от края земли возле Тихого океана и заканчивая мегаполисами на другом конце огромной страны. Члены нашего клуба с Украины и других государств бывшего СНГ тоже были с нами. Зеленые огоньки присутствия в интернетном пространстве горели и у всех его поклонников из Европы, имеющих страницы в Facebook, – мы могли видеть их и при желании обменяться впечатлениями. Все ресурсы действительно были задействованы!

Первое потрясение мы испытали, когда финал начался и после всех вступлений от ведущих Энгельберт вышел на сцену. Нет, с певцом было все в порядке, разве что он заметно для нас волновался гораздо больше, чем на первых двух репетициях, которые мы все видели. «Хотя он выступает более чем 50 лет, папа по-прежнему нервничает перед каждым концертом, и тот вечер не был исключением», – подтверждал впоследствии Скотт Дорси.

Дело было в другом: это выступление в финале мы все… уже видели накануне на YouTube, только запись была сделана на третьей, последней по счету, т.н. костюмной репетиции. Если на первых двух исполнители, в том числе и Энгельберт, выходили на сцену в своей обычной повседневной одежде, то для третьей им предстояло облачиться в тот костюм, в котором они предстанут в финале конкурса. Это же относилось и к танцевальному дуэту, который сопровождал балладу Энгельберта, и к идентичности световых эффектов. Ошибки быть не могло: мы это видели накануне и слышали от первой до последней ноты, с теми еле заметными опытному слуху мгновеньями, когда голос певца, волнующегося больше обычного, слегка дрогнул. Обмениваясь впечатлениями между собой, мы еще за день до финала отметили, что на третьей репетиции его песня прозвучала, к сожалению, немного хуже, чем на первых двух, да и сам он держался менее свободно.

«Но это же невероятный обман! – воскликнули наши активисты. – Всей Европе представляют, что финал Евровидения проходит живьем и по прямой трансляции,  что все телезрители видят на своих экранах и слышат именно то, что видят и слышат зрители непосредственно в концертном зале!».

Мы не знали, как это сделано чисто технически, но подлог был налицо. Впрочем, как показали дальнейшие события, это не последний обман от организаторов Евровидения.

Чтобы ярче представить происходящее, обратимся к рассказу Скотта Дорси о том незабываемом дне. 

«Если у вас есть три часа, чтобы их убить, как было у моего отца, Энгельберта Хампердинка, в прошлом году, – будучи первым, провести их в ожидании, пока остальные 25 конкурсантов пели, а затем в ожидании голосования, – тогда эта ночь может оказаться самой длинной в вашей жизни.

Я узнал это. Я был рядом с ним той ночью и на протяжении волнующей недели, которую мы провели в ходе подготовки к шоу в Баку, столице Азербайджана.

Но мы были новичками Евровидения. Мы надеялись, что выступление в самом начале шоу даст нам преимущество.

Из-за разницы во времени между Баку и остальной частью Европы шоу не начинали до полуночи. Папа чувствовал себя все еще свежим.

Позже, возможно, время взяло свое через усталость. Это было нашей теорией, в любом случае. 

Он вышел, спел свою песню, и зал аплодировал стоя. Пока все шло блестяще.

Потом мы пошли в Зеленую комнату пить шампанское и смотреть шоу, получая поздравительные тексты от друзей и семьи со всего мира.

Папа, как обычно, имел больше терпения, чем прочие из нас, и остался бодрствовать на оставшуюся часть шоу.

Он оставался веселым и позитивным, даже когда явились хлебопекущие Русские бабки и стало ясно, что они собираются произвести большое впечатление.

Они хотели получить голосование по симпатии, но он надеялся, очки дадут лучшей песне, а не самой яркой сценической постановке.

Мы бы имели причины для беспокойства, если бы Евровидение было хлебопекарным конкурсом!».

Ох эти пресловутые бабульки! Невзирая ни на что, они фальшивили, словно  медведь на уши наступил, и раздавали всем членам жюри пирожки собственного приготовления, якобы испеченные прямо на сцене. При всем уважении к их возрасту и добрым характерам, досталось России из-за их участия в Евровидении по всем статьям. В том числе и от «своих», и только ленивый не высказывал своего мнения по этому поводу. Надо признать, зачастую справедливого, хотя и жестокого. Вот лишь некоторые цитаты с различных блогов.

«Проект «Бурановские бабушки» – это позор России, которая упрямо и неминуемо раз за разом оказывается в роли малоумного клоуна, вызывающего у всего мира уже не смех, а... чувство жалости»,  – пишет Роберт Краснов.

«Представьте утренник в детском саду или концерт в младших классах, – рассуждает Янус Скабичевский. – Где ваши дети, выряженные в приготовленные мамашами костюмы,  пляшут и поют. Сбиваются, фальшивят, ошибаются, падают. Но при этом поднимаются,  серьезно продолжая выступление. Всеми своими действиями  вызывая  слезы умиления и громкий смех в зале. Тут все прозрачно и понятно.

Европейское жюри и зрители – эдакие мировые родители, умиленно хохочущие над  тем, что они выпестали за годы из России.  А получилось  то,  что нужно. Зрелищно, смешно,  управляемо,  тупо, безопасно и бесполезно. С таким успехом могли под фонограмму выступать дрессированные собаки или медведи. И тоже заслужить некий приз на этом попсовом и трешевом зрелище».

 

Попсовое зрелище длилось, как нам показалось, бесконечно долго, более двух часов. Не имея сил слушать бесконечные композиции бесноватых, за редким исключением, участников и пошлые шутки ведущих, мы ждали, когда весь паноптикум завершится и начнется голосование. Телезрители могли голосовать за понравившуюся песню только после исполнения всех конкурсных номеров и только в течение пятнадцати минут – прокрустово ложе времени, в которое нам предстояло уложиться. Затем, по системе 50 на 50, голоса телезрителей просуммируются с голосами жюри и мир узнает имена победителей Евровидения и тех, кто проиграл…

И тут началась настоящая мистика. Мы по всей России и за ее пределами, в бывших республиках СНГ, тщетно пытались отправить свои голоса за Энгельберта. Сделать это удалось немногим, и так же немногие узнали о том, что голос учтен, благодаря полученному отчету от сотового оператора или ответной смс от организаторов. Сыграли роль, очевидно, дальность расстояний и наличие местных сотовых компаний, непривычных к такой срочной рассылке сообщений по всему миру. Впрочем, отправка через центральных сотовых операторов оказалась не намного лучше. Судя по всему, дело было не в отправителях, а в получателях сообщений, которые просто НЕ ХОТЕЛИ их получать. Позже мы выяснили, что смс с голосами за Энгельберта не уходили с телефонов по всей Европе, а если и уходили, достигали нужного номера для голосования через несколько часов после шоу, когда уже не имели никакого веса. Дозвониться по номерам для голосования тоже было практически невозможно. Между тем, судя по результатам голосования, все прекрасно доходило у голосующих за Лорин из Швеции, если такие и существовали, и Европа без препон проголосовала за второе место для Русских бабок.

 

«Когда началось голосование, мы с надеждой ждали баллов, которые поступят нам, но там была зловещая тишина, – продолжал свой рассказ Скотт Дорси. – После первых трех стран папа повернулся ко мне и сказал: «Разве я еще не получил никаких голосов?»

Я не просто его любящий сын, я так же его преданный менеджер: это моя работа, подавать вещи оптимистично.

– Нет, но не беспокойся, потому что еще многие другие страны будут голосовать, – сказал я ему.  

После восьми стран мы пока еще не имели своей отметки на табло «Евровидения» – было ясно, что мы в беде.

К этому времени были уже все результаты; папа, который стоически сохранял хладнокровие, финишировал вторым из последних – чуть впереди Норвегии – всего 12 голосов в общей сложности. Он воспринял это философски.

«Ну хорошо... Я сделал мой лучший бросок, и я надеюсь, что никто в Великобритании не почувствовал, что я уронил их, – сказал он. – Голосование было не в моих руках».

Как и ожидалось, первое место по итогам голосования на Евровидении 2012 заняла Лорин из Швеции со своей «Эйфорией», обратившей в транс большую часть голосующей Европы. Шведской марокканке дали высшую оценку, 12 баллов, 18 стран, включая Россию.

Стоит отметить, что в оболваненной Европе все-таки звучало немало трезвых голосов по этому поводу. «В фаворе оказалась представительница Швеции. Понять это трудно, посмотрев выступление, во время которого она, словно рассерженная балерина, под искусственным снегопадом и при сильных порывах раздуваемого ветродуем ветра прыгала по сцене и требовала «эйфории», – рассуждал обозреватель немецкой газеты «Westdeutsche Allgemeine Zeitung».

«А если тебе кажется, что победившая песня мало интересна, что она отдает дешевизной и сыровата, наполнена пустым пафосом и сопровождается неудачным шоу, то можешь не волноваться – ты не одинок», – справедливо отмечали хозяева различных блогов.

Что думали по этому поводу в самой Швеции, где спустя много лет еще не забыли сногсшибательную победу на Евровидении 1974 своей знаменитой группы «АББА» – талантливой четверки с приятными голосами и мелодичными песнями, которые прославили страну не менее, а может и более ее экономических успехов?

Многих шведов покоробили  грубые и наглые заявления победительницы, сделанные ею для прессы: «Б***ь, я выиграла не ради сохранения шведской культуры. Ты берешь ее и, п****ц, делаешь из нее то, чего хочешь»; или «надо смешивать расы, меня это радует» и «когда исчезает конкретная культура, становишься более открытым другим культурам». 

Высказывания, заставляющие задуматься... Чужестранка в стране, которая ее вскормила и взрастила, марокканка Лорин так и осталась чужой ей по духу и отношению. Вряд ли она была способна испытать хотя бы подобие гордости за страну, которую представляла.

«Быть избранным представить свою страну – величайшая честь, – рассуждает Энгельберт. – Я думал, у меня был хороший шанс с прекрасной песней и таким большим опытом, но невозможно бороться с политикой. И… в конце концов, у исполнителя, который победил, не было 63 золотых и 24 платиновых дисков».

Конечно, он прав. У того, кто победил и занял первые места на Евровидении 2012, ничего этого не было и быть не могло. И вряд ли будет, надо признаться...

 

В нашем клубе долго обсуждали результаты Евровидения-2012 и ситуацию, которая возникла во время голосования за любимого певца. Конечно, все мы были очень огорчены и раздосадованы несправедливым, на наш взгляд, распределением голосов. Многие полагали, что все было подстроено и определено заранее. Впрочем, практически все события указывали на это.

«Увы, система голосования не сработала; ценителей замечательного голоса и манеры исполнения Энгельберта как на Украине, так и у нас в Крыму, достаточно! – написала на сайте «Мой мир» член нашего клуба Галина Городецкая из Керчи. – Спасибо ему огромное за доставленное нам удовольствие и надеюсь, что его лично результат Евровидения не очень-то огорчил».

«Не имеет никакого значения, победил он или нет, потому что он лучший, и ему не нужны никакие конкурсы, чтобы доказывать это, – присоединилась к обсуждению Лариса Покотиленко из Бахчисарая. – И этот конкурс вообще был не его уровня, что там было делать такому состоявшемуся певцу с мировой славой среди каких-то посредственностей, которые просто пиарятся, не более того...»

«Увидеть и услышать Энгельберта на Евровидении –  это уже огромное счастье для поклонников! Достойнейшее исполнение!!! Никакого разочарования, лишь досада от непонимания красоты и изящества исполнителя и его песни. Спасибо от всех истинных поклонников Вашего таланта, дорогой Энгельберт, ведь любовь к Вашему творчеству уничтожить нельзя!!!» – с воодушевлением написала уже цитируемая здесь Татьяна Кондратьева.

«К величайшему сожалению, Хампердинк и не мог победить на этом конкурсе, – высказала свое мнение Елена Канцедал из Днепропетровска. – В этом не только нет его вины, а, наоборот: его «НЕПОБЕДА» говорит о том, что он недосягаем для нынешних исполнителей, становится непонятен новому поколению публики. Мы же не осуждаем человека, если он не любит Моцарта: значит, ему это не дано во всех смыслах... 

Хампердинк – это уже классика. И сравнивать его с исполнителями конкурса – все равно что сравнивать Чайковского с Шафутинским (так, кажется?). 
И тем не менее, был преподнесён современному обществу ПРИМЕР настоящего искусства, музыкальности, содержательности, глубины исполнения. Спасибо ему за это».

 

Огорчил ли результат Энгельберта? Думается, для него он явился настоящим ударом, несмотря на какие-то предчувствия в дни перед финалом. Зарубежная пресса сообщала, что Энгельберт Хампердинк казался очень расстроенным после объявления результатов и почти сразу уехал в отель, не оставшись на фуршет.

 «Конкурс видели около 70 миллионов человек. Такая публичная неудача сломала бы других исполнителей, но не Хампердинка», – подчеркивала тем не менее пресса.

Но... Не случайно один из журналистов произнес: «За сценой он столь же замечателен, как и на ней». Энгельберт не был бы самим собой, если бы вел себя иначе, какую бы горечь ни испытывал. Победитель в жизни, он привык держать удар, что бы ни происходило, будь это даже фантасмагория Евровидения. Его сын Скотт Дорси показал это всем своим повествованием о том, как вел себя его отец в ту ночь с 26 на 27 мая 2012 года и в последующий день.

«С высоко поднятой головой, любезный и в поражении, он обошел всех за сценой, поздравив победительницу, шведку Лорин, которая пела «Эйфорию»; Русских бабок, которые пришли вторыми с «Вечеринкой для всех»; и каждого участника с его выступлением.

Вернувшись в отель, папа сменил смокинг на джинсы и футболку, и – для человека, который только что пережил серьезное разочарование – он был совершенно спокойным, хотя все еще переживающим, что людям могло  показаться, он не сделал все что мог.

Было немало смеха, но ни упреков, ни «что если…», ни перекладывания ответственности на других.

Папа по-прежнему гордился предложением представлять Великобританию, как было три месяца назад, когда я ему рассказал о предложении Би-би-си представлять Великобританию на конкурсе...

– У меня нет никаких сожалений, – сказал он мне в ту ночь после шоу. – Я бы сделал все это снова, если бы меня попросили.

Мы не ложились спать до 6 утра, и после нескольких часов сна пошли на большое барбекю на пляже, организованное Би-би-си.

Вино лилось рекой, было много смеха и папа даже пел песни в караоке-стиле. Все согласились, что нет лучшего голоса вокруг.

Когда мы летели домой, аэропорт был полон доброжелателей - они казались больше расстроенными результатом, чем папа.

Он получил свое. В конце концов, утешали мы себя, это конкурс песни, а не всеобщие выборы.

Папа с тех пор записал компакт-диск в дуэте с Элтоном Джоном, Вилли Нельсоном, Кенни Роджерсом, Нилом Седакой и Шарлем Азнавуром и выступил в 60 странах мира.

Ни разу он не оглянулся назад – его девиз: «Вперед и вверх».

  

«Я знал, что это была политика, но не думал, что они будут так жестоки», – обронил Энгельберт в беседе с одним из журналистов после шоу Евровидения. Они, проявляющие жестокость, – кто это, о ком говорил певец?

Интересно мнение музыкального обозревателя газеты «Аргументы и факты» Владимира Полупанова, высказанное им в 2014 году, когда победителем конкурса стал молодой певец из Австрии, представший в образе бородатой Кончиты Вурст. В этой новой истории Евровидения, замешанной на очередном скандале, оказалось недостаточно действительно яркой и красивой песни, исполненной участником с неплохим голосом, – чтобы добиться победы, понадобилась уже не только эпатажность образа, но и, без сомнения, нескрываемая принадлежность к гей-сообществу.

«Дело в том, что Евровидение только на заре своего существования было конкурсом песен, состязанием ярких самобытных артистов, которые представляли музыкальную культуру своих стран, – считает известный журналист. – Но, увы, постепенно конкурс выродился в красочную телевизионную развлекуху, некое подобие ярмарки, где иногда, конечно, попадаются современные шлягеры, достойные артисты, в том числе и ветераны поп-сцены (можно вспомнить Энгельберта Хампердинка, Патрисию Каас, группу «Блю» и т.д.). Но преимущественно Евровидение – это турнир исполнителей-середнячков, в общей массе которых выделяются фрики – необычные люди, похожие на ярмарочных петрушек. Зачастую это люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Для фриков-гомосексуалистов Евровидение – это нечто вроде гей-парада, трибуна, с которой они громогласно могут заявить о своей «инаковости» и призвать к толерантности... Поэтому неслучайно огромную часть «евровизийной» публики (не только на сцене, но и в зрительном зале, за кулисами) составляют гомосексуалисты. В этой связи совсем неудивительно, что на Евровидении редко побеждают мужчины с ярко выраженной гетеросексуальной ориентацией. У таких исполнителей почти нет шансов на победу».

После Евровидения и слишком краткого отдыха, чтобы говорить о нем серьезно, Энгельберт с головой погрузился в работу – запись нового альбома с дуэтами, о создании которого он давно мечтал. Мы, все его поклонники, были рады получить его очередное обращение, написанное с обычной для него теплотой.

 

Всем моим дорогим поклонникам,

 

Спасибо вам за ваше огромное выражение поддержки. Я солгал бы, если бы сказал, что не расстроен результатом, однако я сделал все что мог, а остальное было не в моих руках.

Я хочу поблагодарить своего сына и всех потрясающих людей вокруг меня. Я, возможно, повержен, но не уничтожен!!

Не могу дождаться, когда вы все услышите мой новый диск!

 

Благодарю вас из глубины моего сердца,   Энджи

 

Я долго не знала, с чего мне начать свой рассказ об Энгельберте. Так сложилось, что я, председатель Российского сообщества Энгельберта Хампердинка,  могу многое рассказать об этом удивительном человеке. Но начинать всегда непросто…

И вдруг… Это волшебное слово «вдруг» нередко возникает, когда заходит речь о моем герое.

Вдруг из просторов Интернета прилетел ко мне один текст. Неизвестного автора, как это часто бывает в подобных случаях. Он и оказался тем самым долгожданным началом.

«Есть люди-праздники…

Они дарят хорошее настроение и особенную атмосферу, куда бы ни пришли… озаряя все и всех вокруг своим светом.

Они приносят в сердце море счастливых воспоминаний и мгновений  –  и вместе с ними приходит все то хорошее, что было, есть и будет. Именно рядом с такими людьми вспоминается что-то радостное, доброе… старое, как мир… но такое важное для нас…

Люди-праздники… не всем дано их встретить… но те, кто знаком с ними лично, знают, это – неповторимое чувство.

Это они приходят внезапно и всегда вовремя, чтобы подарить нам маленький, но очень важный праздник под названием «счастье»…

Именно таким праздником оказался для многих своих поклонников во всем мире Энгельберт Хампердинк, рожденный в Индии, в семье британского офицера, под именем Арнольд Джордж Дорси.

Очередного явления этого праздника в Москве российские поклонники Энгельберта ждали долгих семь лет…

 

«Он вышел на сцену царственной походкой льва…» – напишет потом кто-то из московских журналистов, и окажется абсолютно точен в этом не новом определении. Король романтиков, как называют певца во всем мире, выглядел самым настоящим носителем своего почетного титула и на московской сцене. Высокий и подтянутый, золотоволосый Энгельберт  не просто казался моложавым – он и был в свои «немного за…» мужчиной в самом расцвете лет!

Во время концерта в зале происходило нечто удивительное. Я сидела в так называемой ложе бельэтажа – кресла на лестнице, ведущей на необъятный балкон. И огромная, теплая волна любви шла с балкона по направлению сцены прямо через меня. Вторая, такая же, поднималась снизу с партера... Думаю, ощущения у большинства зрителей были одинаковыми: казалось, сердце сейчас выскочит из груди и покатится на сцену прямо к ногам обладателя этого роскошного баритона, который поет сейчас, в данную минуту, только для тебя. Никогда прежде не приходилось такого испытывать, хотя видела «живьем» на сцене немало известных исполнителей (по крайней мере многих звезд советской эстрады и кино)…

Энгельберт очень волновался во время исполнения первых песен, голос его слегка дрожал. Такое, замечаю, случается с ним всякий раз в начале зарубежных концертов. Король романтиков умудрился не растерять за долгие годы творческой карьеры ни великолепного голоса, ни редкой задушевности исполнения, ни сценического обаяния и, что поразительно, ни этой юношеской способности волноваться перед концертом и в начале его! Он со всей искренностью признался в этом со сцены («Я очень, очень волнуюсь…»), и зал поддерживающе зааплодировал в ответ. И чем больше было аплодисментов, тем больше души и страсти вкладывалось певцом в давно любимые его поклонниками романтические баллады, каждую из которых московский зал встречал с неизменным восторгом. «Аплодисменты – это хлеб артиста», – любит повторять Энгельберт. И добавляет: «Я еще не наелся…» А иногда в начале концерта обескураживающе спрашивает: «Надеюсь, вы не оставите меня голодным?..»

В Москве этого явно не произошло! Самый лучший  и самый современный зал столицы в Крокус-сити-холле с его отличной акустикой собрал в тот вечер более пяти тысяч зрителей, желающих увидеть и услышать живую легенду мировой эстрады.  Несмотря на отвратительную рекламу  –  вернее, практически  на полное ее отсутствие.

Я появилась в Москве за две недели до концерта, объездила ее вдоль и поперек в течение этих двух недель и нигде не видела ни растяжек, ни афиш, в которых говорилось бы о грядущих гастролях Энгельберта Хампердинка! В отличие от многих представителей российской попсы, концерты которых с завидной настойчивостью назойливо рекламировались на каждом шагу. Правда, после программы новостей по телевизору за несколько дней до концерта крутили короткую рекламу, являя зрителям певца в его молодом облике, но на эту рекламу надо было еще наткнуться…

Перед самым концертом в Крокус-сити-холле всех ждал еще один непонятный сюрприз: в фойе на столиках, с надеждой облепленных пришедшими, продавали диски… Муслима Магомаева. Нисколько не умаляя значения этого замечательного отечественного певца, хочу заметить, что зрители, собравшиеся на концерт Энгельберта не только со всей Москвы, но и из других городов России и зарубежья, ожидали увидеть там совсем иное, имеющее отношение к тому большому событию, ради которого они все здесь оказались… И они увидели это иное: проспектик за 200 рублей с ошибкой в имени исполнителя на первой же странице!

И все-таки этого потрясающего концерта ничто не смогло испортить! Два часа без антракта, во время которых певец ни на одну минуту не покидал сцены… Исполнение, естественно, вживую; фонограммой Энгельберт не пользуется, да у них за рубежом это и мало принято…

Старые, давно известные и любимые песни и совсем новые… Шутки и анекдоты, некоторые весьма соленые. Одной из безобидных была шутка о цвете волос, который изменился: «Я решил вернуться к своим корням…» Немногие знают, что от природы Энгельберт – шатен с вьющимися волосами. «Радикальный черный цвет» волос его молодости был связан не только с ранней сединой, но и с определенным сценическим образом  южного мужчины,  и достигался при помощи краски….

Зал пел вместе с Энгельбертом, и особенно старалась молодежь, заполнявшая балкон. Именно оттуда звучали просьбы исполнить очередные песенные шедевры, когда ребята выкрикивали со своих мест названия известных хитов. «Подождите, все еще будет!» – отвечал  растроганный певец. «Что меня особенно потрясает – что даже молодые люди сегодня знают мои песни!» – добавил он.  И он пел эти песни! А как иначе, разве мог он обмануть наши ожидания?..

«Его исполнение завораживает и начинаешь отсчитывать время назад, в юность, когда пели именно такие красивые спокойные песни, и мы любили... любили!» – напишет мне позднее из Твери поклонница певца Алла Петрова.

А тогда я сидела и думала: если бы мне вдруг сказали, что могут оставить для меня в жизни из всей мировой эстрады только что-то одно, то, безусловно, это был бы Он. Причем все остальное сохранила бы без сожаления только в своей памяти... Такого растворения, как в голосе Энгельберта, и погружения в него не дает ни один исполнитель. Это какое-то взаимное проникновение, я бы сказала: ты растворяешься в его голосе, а его голос растворяется в твоей душе; она переполнена этим голосом, словно счастьем в редкие минуты нашей жизни. И дело не в трех с половиной октавах, не только в них и не только в несомненном мастерстве артиста… Главное – в  большом сердце, без которого невозможно настоящее искусство.

 

Впервые я услышала голос Энгельберта летом 1972-го. Мне не было и пятнадцати... Похоже, мы на Дальнем Востоке были покорены им раньше других в России благодаря магнитофонным записям, привозимым из-за рубежа моряками. С одной из японских кассет на магнитофоне «Сони» я и услышала этот потрясающий голос, равного которому на эстраде нет в мире. Чуть позже в родительском доме появилась его небольшая пластинка, выпущенная уже в СССР, с фото на конверте, тут же выставленным мной за стекло секретера. Это лицо с его безусловно чувственной мужской красотой неизменно привлекало внимание всех гостей. «О, кто это?» – спрашивали любопытные подруги, едва переступив порог моей комнаты. 

Увы, КТО ЭТО, мы тогда знали очень мало. Зарубежный певец… явно не из соцлагеря. Мы понятия не имели о том, что творческий путь этого исполнителя вовсе не был таким уж гладким. Имея великолепный, необычайной красоты голос и прекрасные внешние данные, он долго, до своих тридцати, не мог обрести широкую известность. К тому же серьезное заболевание туберкулезом чуть не поставило крест на его дальнейшей судьбе. В эти трудные годы, когда молодому певцу не всегда удавалось заработать на кусок хлеба, рядом с ним неизменно была его Пэт, Патриция Хейли, преданная спутница, ставшая женой Энгельберта и матерью четырех его детей. Женой на всю жизнь – такая редкость среди эстрадных звезд!..

Считается, что огромную роль в судьбе Джерри Дорси (именно под таким именем, т.е. своим собственным, поначалу выступал певец) сыграл его друг и продюсер Гордон Миллз,  предложивший ему звучный псевдоним. Год 1967-й стал поистине переломным: весь мир услышал песню «Releаse Me» («Освободи меня») и узнал имя ее исполнителя – ЭНГЕЛЬБЕРТ ХАМПЕРДИНК…

 

...Не могу представить другого исполнителя такого уровня, который способен позвонить неизвестной пожилой поклоннице, лежавшей в больнице с инсультом,  и сказать, что молится за нее и очень надеется на ее выздоровление. Поклонница тут же забыла  про  инсульт  (что  же  я  помирать  буду,  раз  Он  сам мне позвонил?!),  вышла  из  больницы  и  в  свои  восемьдесят два  начала вести большую работу в его фан-клубе  (куда  опять же ее пригласили после этого случая) по сбору средств для больниц  и  медцентров. Энгельберт патронирует много таких учреждений, хотя по своей скромности не любит говорить об этом. На средства певца содержится и воздушная скорая медицинская помощь в его родном городе Лестере в Англии.

«Мало ли что могут рассказать поклонники о своем любимом исполнителе? –  спросит иной недоверчивый. – Кумир на то и кумир, чтобы создавать о нем легенды…»

Наверно, это так в любом другом случае, но здесь мы имеем дело с фактами. А факты, как известно, вещь упрямая…

Интересно, что именно пожилая леди, позитивный пример активной жизненной позиции, была героиней газетной публикации, а вовсе не Певец номер один, Золотой голос мира. Он лишь упоминался в статье как участник любопытного эпизода в жизни его фанатки.

Таких  историй можно приводить великое множество…

Энгельберт может позвонить родным иной фанатки, которая удрала из больницы на костылях, чтобы побывать на его концерте, и  мягко пожурить за то, что он ничего не знал об этом событии и не смог поприветствовать ее со сцены или пригласить в гримерку после концерта пообщаться с ним и другими поклонниками.

А уж случаи конкретной адресной помощи, о которых не знают даже вездесущие зарубежные газетчики, это вообще так называемая закрытая клубная информация, передаваемая поклонниками друг другу и, как правило, не выходящая за пределы фан-клубов: кому и как помог Энгельберт в трудную минуту. Я, например, знаю имена только двух человек, кому певец в течение многих лет оплачивает дорогостоящие операции, чтобы сохранить жизнь людям с серьезными заболеваниями. А сколько еще таких людей!

– Кем бы я мог стать, если бы не был певцом? – не столь давно переспросил Энгельберт журналиста, задавшего очередной провокационный вопрос. – Думаю, я был бы связан с медициной…

Похоже, что   у   него   такой дар  –  помогать  людям.  Разумеется, своим близким тоже… На протяжении всей жизни, с самых детских лет, они имели для Энге, выросшего в большой и дружной семье, очень важное значение. Частенько так бывает,  что человек становится знаменитым, переходит в разряд звезд, и при этом разрываются его родственные связи с близкими, которых он теперь не очень-то хочет и знать. Но это никогда не относилось к Энгельберту, который не забывает ни об одном представителе своего семейства, будь то брат или сестра, кузен или дядя.  Его радует, что многие из них по-прежнему живут в его родном Лестере, где сам он надеется когда-нибудь отдыхать на покое после того, как оставит сцену.

 

В 2006-м Энгельберт получил известие, которое ввергло его в состояние настоящего шока: его старший брат серьезно болен – опухоль мозга величиной с апельсин! Потрясение было настолько сильным, что у певца пропал голос… Энгельберт отменил все концерты и поспешил к брату.

Он провел рядом с Ирвином немало времени. Не только серьезная операция, но и само присутствие любящего брата, думается, сыграло свою положительную роль. После этого сложного периода певец выглядел уставшим, но воспрянувшим духом: Ирвин победил страшную болезнь и даже вышел на работу! Самое любопытное, что после этого к Энгельберту сразу же вернулся его удивительный голос! И вернулся в новом качестве, став еще богаче, еще ниже и глубже по тональности. Хотя в его годы певцы весьма редко способны петь по-настоящему…

Да, похоже, его имя выбрано не случайно: Энгельберт в переводе с древнегерманского – Сияющий ангел.

 Молодой журналистке Харриет Лейн удалось чуть-чуть разговорить Энге (так часто называют певца его зарубежные поклонники) на тему его неординарных способностей. Готовясь в скором времени пополнить собой число тех, кто на полном основании празднует День Матери, Харриет сочла своим долгом взять интервью у одного из самых харизматичных представителей мужского сословия.

После прогулки по угодьям певца, во время которой хозяин обращал ее внимание на местные достопримечательности вроде тихого райского уголка, в котором любит сидеть и молчать его жена Пэт, Энге пригласил журналистку в дом и провел в большую гостиную с пылающим камином. Заботливо усадив гостью в широкое кресло, Энге сел напротив и располагающе улыбнулся.

– Ну вы, конечно, знаете, кто у вас будет?

Нет, честно и несколько удивленно ответила Харриет, ей неизвестно это. Она имеет некоторые предубеждения против подобного обследования и потому не пошла на УЗИ.

– И правильно, не ходите,  – сказал Энге, ласково посмотрев на молодую женщину своими зелеными глазами. – У вас будет девочка… – И добавил, будто ожидая услышать ее возражения после такого вердикта: – Я всегда прав…

 (Спустя два месяца после интервью Харриет Лейн стала матерью замечательной дочурки.)

– Вы расскажете немного о ваших способностях? – спросила Харриет.

– Я никогда не говорю об этом,  – мягко ответил Энге.

Взгляд Харриет выразил большое сожаление и даже некоторую обиду.

В конце концов, не отказывать же в такой невинной просьбе беременной женщине?.. И он рассказал.

Несколько лет назад, устав от бесполезных рекомендаций официальной медицины по поводу прицепившейся к нему непроходящей инфекции, Энгельберт попал на консультацию к гамбургскому целителю. Да, этот специалист вылечил его, но дело не в этом.  Немец неожиданно сказал: «Со мной работают два целителя, но вы сильнее, чем они оба. Аура вокруг вас просто необыкновенная, вы обладаете огромной властью помогать людям. Вы вообще знаете об этом?»

Следуя урокам представителя нетрадиционной медицины, Энге решил проверить свои способности на собственном семействе. Речь шла о лечении наложением рук. Первый же опыт привел к поразительному результату: легкое покалывание в его руке, и мигрень его «пациента» исчезла через три минуты!

Энгельберт многозначительно замолчал, словно раздумывая, не сказал ли он чего лишнего. Похоже, это все, что он смог поведать любознательной Харриет.

Зрители? Да, в настоящее время он их «лечит» во время третьей песни на каждом выступлении, хотя аудитория не сознает, что это происходит.

– Я не говорю им, что делаю это. У меня необыкновенные способности? О, лечит Бог, а не я, излечение приходит сверху. А я… – добавил он скромно, – просто проводник… 

Певец не расстается с иконой Божьей Матери, которую неизменно возит с собой на все гастроли. «В любом месте, гостиничном номере или гримерке, я прежде всего устраиваю место, где я мог бы помолиться перед концертом, – признается он. – И после концерта. Благодарю, что не подвел голос, что я смог дать людям то, чего они ожидали…»

 

К концу московского концерта  начало  происходить  вообще что-то необыкновенное. Задние  ряды  молча  встали и так же молча пошли вперед к сцене, к поющему Энгельберту. В полнейшей тишине в зале. Это походило на действие волшебной дудочки  в  сказке  о  путешествии  Нильса с дикими гусями... гуськом  друг  за  другом – к нему. Как будто он мысленно позвал! К задним рядам присоединились и зрители, сидевшие поближе. Я мужественно осталась на своем месте, хотя это было непросто...

В конце московского концерта зрители стали свидетелями слез певца. Растроганный любовью российских поклонников, он, стоя на краю сцены, тесно окруженной людьми, исполнял напоследок одну из самых своих известных песен, «Тень твоей улыбки», практически без микрофона. И вдруг,  на ходу, вставил в слова песни упоминание о Москве.

 О Москве он будет часто вспоминать во многих своих интервью, впечатленный сердечным приемом, оказанным ему здесь, в российской столице. А на официальном сайте певца появятся его московские фотографии. Никакая другая страна, кроме России, не была представлена там на снимках ни до, ни после! 

– Жаль, что Россия так далеко, – сказал Энгельберт президенту своего мичиганского клуба Мерилин Сэкер перед поездкой к нам. – Но люди там замечательные!

 

Первый приезд Энгельберта с гастролями в Россию состоялся в 2003 году, когда в Кремлевском дворце в Москве прошли два его концерта. (Утверждения электронных энциклопедий, будто первый концерт Хампердинка в России был в 1997-м, да еще и не «имел никакого резонанса», являются досужим вымыслом. Никакого концерта в том году не было, его отменили из-за болезни певца, Энгельберт извинялся перед российскими зрителями в прессе.) 10 июня 2003 года прозвучали интервью с Энгельбертом в прямом эфире радиостанций «Серебряный дождь» и «Эхо Москвы», показав его весьма интересным и остроумным собеседником. Следующий его концерт в российской столице, на котором выпало счастье побывать и мне, состоялся через семь лет…

С концертом в апреле 2010 года российским поклонникам певца просто несказанно повезло. Дело в том, что известному предпринимателю Арасу Агаларову, президенту компании «Крокус» и владельцу Крокус-сити-холла, для открытия великолепного зала на более чем шесть тысяч зрителей понадобилась звезда уровня Энгельберта. Поначалу зал предполагали открыть именно его концертом осенью 2009-го. Но задуманное не удалось осуществить из-за неготовности зала, а знаменитый британец вместо Москвы отправился в Киев. Концерт перенесли на весну будущего года, а к тому времени большой зал Крокус-сити-холла оказался уже открытым – вечером памяти Муслима Магомаева, чьим другом являлся Агаларов, женатый, как говорят, на племяннице Муслима. В этом переносе был один положительный момент: к тому времени, по слухам, опять же на деньги расторопного и предприимчивого Агаларова, открыли и новую станцию метро, подведенного прямо к Мякинино, где находится Крокус-сити. Так что ближе к вечеру 3 апреля 2010 года заполненные людьми «вагоны шли привычной линией» прямиком от центра столицы, то выныривая на поверхность и становясь на какое-то время звеньями обычной электрички, то вновь спускаясь под землю. Москва ехала к Энгельберту…

 

Оказалось, Энгельберт не просто любит людей: у него удивительная способность притягивать их друг к другу, причем на расстоянии. Невзирая на разные страны и континенты…

После концерта в Москве необходимость организации его фан-клуба в России стала слишком очевидной. Выяснилось, что на этот концерт, используя всевозможные поводы и возможности, каждый свои, съехались его давние поклонники из Петербурга, Краснодара, Воронежа, Ростова-на-Дону, Новосибирска и Владивостока. Чуть позднее я узнала,  что то же происходило и на концерте в Киеве, на котором собрались москвичи, питерцы и жители других городов России. В Москве мы сидели в одном зале, еще не зная друг друга, и только после концерта перезнакомились и подружились на просторах Интернета. Радует, что среди поклонников Энгельберта есть совсем молодые люди, понимающие и признающие настоящее искусство...

Несомненно, Энгельберт и его творчество – это часть мировой культуры, одна из лучших его частей, информацию о которой хочется донести до как можно большего числа  людей. Он поет для большой аудитории, и на основе только элитной группы серьезного фан-клуба не построишь. Так появилась идея организации российского клуба на основе одного из социальных сайтов, где есть возможность выставить видео и аудио с песнями и где еще до этого свои страницы были у многих поклонников певца. Таким сайтом по здравому размышлению стал «Мой мир». Именно на нем обрело свою регистрацию «Российское сообщество Энгельберта Хампердинка», организатором и председателем которого я стала. 

В «Моем мире» на страницах поклонников Энгельберта собраны уникальные коллекции его песен и видео с концертными выступлениями и различными клипами, созданными как зарубежными фанатами певца, так и нашими «сообщниками». На сегодняшний день в нашем сообществе сотни человек со всей России, ближнего и дальнего зарубежья (русскоговорящие, давно живущие за рубежом: в Германии, Чехии, Польше, Румынии, бывшей Югославии, Израиле, Греции, США).

Энгельберт и его прекрасные песни собрали вокруг себя весьма интересных и самодостаточных людей со всех концов мира! Как правило, это те, кто давно нашел свое место в жизни и преуспел в выбранной когда-то профессии: художники, профессиональные певцы и музыканты, учителя и врачи, инженеры, экономисты, филологи с различных кафедр, искусствоведы и просто меломаны. 

Он связал тесными узами дружбы своих поклонников из самых разных стран мира. Самая обширная и дружеская переписка завязалась у меня с уже упомянутой  Мерилин Сэкер, которая возглавляет созданный ею фан-клуб в Мичигане. Она уже около сорока лет лично знакома с Энгельбертом и его родными и много-много раз бывала на его концертах и гостила в гримерке после них. Мерилин, энергичная в молодые годы, часто ездила в другие города США, чтобы побывать на очередном концерте своего любимого Энге. На протяжении многих лет она вела большую работу  в своем клубе и помогала певцу в сборе средств на его благотворительную деятельность. Как и многие его поклонники за рубежом, Мерилин могла бы повторить о себе слова незнакомой фанатки под одним из его видео:

 «Я влюбилась в его голос, не видя его до этого, затем увидела его лично, узнала его, говорила с ним, встретилась с его семьей (так делают многие поклонники). Теперь я понимаю, что я не просто влюбилась в голос с Небес – я полюбила замечательного, скромного человека, который так стремится понравиться своим зрителям, знает многих по именам и заботится о том, чтобы продолжаться в нашей жизни. Он – Особенный Подарок!».

Да, это так… И похоже, подарок этот дается судьбой людям с добрым сердцем, если судить по фанатам Энгельберта. Его американские поклонники, по моему опыту общения с Мерилин и другими, доброжелательны, отзывчивы, обладают неистребимым чувством юмора и очень преданы своим семьям

Появление Энгельберта в Юрмале в качестве почетного гостя «Новой волны» в июле 2010 года еще раз подчеркнуло убогость  нашей эстрады – как низкий уровень конкурсантов, так и реальный уровень наших пресловутых «звезд». Многие из них сидели в зале во время его выступления, затаив дыхание. Энгельберт исполнил здесь четыре песни, одна из которых оказалась премьерной. Ее-то и вырезало наше доблестное Российское телевидение, как будто больше на «Новой волне» резать было некого и не за что. Но мы были благодарны ему и за то, что у миллионов зрителей появилась возможность увидеть великого исполнителя и услышать его вживую.

Без сомнения, он был единственным, кого можно было слушать на этой «Новой волне» и на кого посмотреть было просто приятно! ПОЮЩИЙ певец с великолепным голосом, одетый скромно, строго, но со вкусом, который держится на сцене с достоинством, не произносит со сцены, не шепчет, не выкрикивает словесной абракадабры  – редкость на нашей эстраде! И, как всегда, внешний облик Энгельберта полностью соответствовал внутреннему содержанию, когда слишком очевидны обаяние и значимость Личности!

Так не в этом ли и дело, если говорить о представителях нашей эстрады? Они выходят в «звезды», усиленно проталкиваемые «примадоннами» и продюсерами, порой имея не только слабенькие голоса и не имея исполнительской индивидуальности, но и поражая слушателей ущербным внутренним содержанием. А чтобы стать Личностью на эстраде, впрочем, как и в любой другой сфере деятельности, надо этой личностью прежде всего быть…

Вовсе не случайно после феерического юрмальского появления Энгельберта у нас в России звучали высказывания вроде следующего: «Один из лучших эстрадных певцов всех времен и народов! Сколько благородства, помимо голоса и тембра, какой шарм!». 

Конечно, у Энгельберта очень сильный характер. Без этого, думаю, мы бы его не слушали сегодня. Он романтик и одновременно реалист, который ценит текущий момент. Живет сегодняшним днем и в то же время думает о будущем... Он способен очень глубоко переживать, судя по его автобиографической книге «Энгельберт: что в имени моем?». Помнит многие годы такие вещи, которые другой бы давно забыл. Очень благодарен людям, которые когда-то хоть чем-то помогли. Даже если это просто соседи, которые накормили их с Пэт, когда они сидели голодными в его трудные годы. О жене он говорит в своей книге с огромным уважением. Я бы даже сказала, что этого в нем больше, чем просто любви. Лишь в одном месте упоминается о ее миловидности, далее речь только об уме и такте, прекрасных материнских качествах и честности. Он пишет, что ему не приходилось больше встречать таких людей, как Пэт. Многие удивятся, но в своей книге Энгельберт не назвал ни одного другого женского имени в связи с собой, в отличие от наших кончаловских.. Да, он сохранил дружную семью, несмотря ни на что, на всю свою огромную популярность у женщин. И этому у него можно бы поучиться многим звездунам и звездулькам, коллекционирующим мужей и жен.

«Я удивляюсь, почему на каком-либо канале российского телевидения не сделают о нем программу? – спросила меня одна из российских поклонниц певца. – Что, боятся конкуренции нашим старым мэтрам? Даже по субботнему радио в ранние утренние часы ничего не услышишь… Может, я чего-то не понимаю?»

Судя по всему, не понимают многие…

 

«То, как он живет, и то, что он делает, вызывает и восхищение, и безмерное уважение!» – призналась однажды одна из моих помощниц по сообществу Энгельберта, москвичка Лидия Станкевич. 

«Дай Бог, чтобы нам в жизни хотя бы иногда встречались такие ЛИЧНОСТИ, – написала мне Надя Семертзиду из Греции, так же член нашего сообщества. – Прикоснешься к чему-то такому высокому и доброму, и самому хочется стать лучше».

Кстати, Надя Семертзиду попросила меня заранее сообщить ей о следующем концерте Энгельберта в нашей столице, чтобы она смогла прилететь в Москву. Но все усилия сообщества организовать этот концерт казались поначалу тщетными: обещанные администрацией Энгельберта концерты в России так и не появились в гастрольном графике певца на 2011 год. Мы думали, что даже его администрации не удалось «победить» российских крутолобых и нерасторопных чиновников от культуры, но рады были ошибиться! Недавно Энгельберт самолично сообщил мне на своем официальном сайте, что переговоры о его концертах в России близки к завершению и совсем скоро мы увидим их в его графике  этого года. «Я не могу дождаться тура в Россию!» – добавил он.

Не могут дождаться его и многие российские поклонники певца. Ведь в 2010 году благодаря отсутствию рекламы Энгельберта услышали «вживую» даже далеко не все желающие москвичи, они просто-напросто не знали о его концерте! «Энгельберт Хампердинк – певец лирический номер один в мире, – говорят москвичи. –   Слава Богу, что он есть и дарит людям радость – слышать и видеть его! Ждем с нетерпением его приезда в Москву!».

 

В октябре 2010 года к различным наградам Энгельберта добавилась еще одна: престижная премия «Музыкальная легенда», которую ему вручило американское Общество молодых музыкантов под аплодисменты множества поклонников,  съехавшихся в Голливуд из разных городов США и других стран. Джарви Хатчерсон, президент этой некоммерческой  организации, заявил: «В эти жесткие экономические времена мы должны поощрить человеческий дух через музыку, теперь более, чем когда-либо…»

Разумеется, это событие широко освещалось мировыми  средствами массовой информации. Кроме российских. В день большой юбилейной даты великого певца наше «культурное телевидение» (канал «Культура»)  показывало «юбилейный» концерт Барбры Стрейзанд, чей юбилей на самом деле прошел четыре года назад…

Широко освещалось в мире и другое важное событие – открытие звезды Энгельберта на Аллее славы Лас-Вегаса, где начинался, по сути, его путь к мировой славе. Журналистов очень впечатлила речь виновника торжества на сольном концерте после этого торжественного мероприятия.  Они видели и слышали немало зарубежных, в том числе  британских, звезд, которые достигли многого благодаря США, но лишь один Энгельберт Хампердинк перед исполнением знаменитой «Америка, Америка!» впервые произнес со сцены слова глубокой признательности американским зрителям и их стране.

Есть один момент, не совсем понятный некоторым американцам: Энгельберт так и не принял гражданство Соединенных Штатов. Хотя сам признается, как ему комфортно жить в Лос-Анджелесе, в уютном доме на вершине холма, вдали от оживленных дорог. Энгельберт любит американцев, а американцы обожают его, так почему же… Ведь даже иные руководители целых государств не прочь получить двойное гражданство. Но только не Король романтиков!

– Дом для меня прежде всего Англия, потому что здесь я вырос и стал тем, кем сейчас являюсь. Я англичанин, – твердо отвечает Энгельберт на вопросы об этом. – Родина может быть только одна…

 

«Благодаря какой из моих песен я хотел бы остаться в памяти людей? Благодаря всем моим песням! – не так давно признался Энгельберт. –  Я всегда записывал песни, наполненные большим смыслом, песни на все времена. Это – то наследие, которое я хочу оставить после себя, – наследие любви…»

 (Публикуется в сокращении)

Елена Обоймина, альманах "Литературный Владивосток"-2011         

Энгельберт Хампердинк в своем доме в Лос-Анджелесе. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Когда-то давно его песни теснили с верхних строчек хит-парадов самих «Битлов», а знаменитые бакенбарды позаимствовал для своего образа Элвис Пресли. На его счету несколько десятков «платиновых» и «золотых» дисков, и, несмотря на труднопроизносимое имя — Энгельберт Хампердинк, 74-летнего певца знают, помнят и ждут в любой стране мира.

Знал ли Арнольд Джордж Дорси, английский паренек, только вернувшийся из армии и пытающийся найти работу, что в будущем его ждут премии, «золотые» диски, дворцы в Лас-Вегасе и «Роллс-Ройсы» в гараже?

С женой Патрицией, сыном Брэдли и дочерью Луизой. 1968 г. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Даже и мечтать не мог. Каждый вечер выходил он на сцену паба в своем родном заштатном городишке Лестер и пел для двух десятков подвыпивших работяг, уставившихся в свои пивные кружки и знать не хотевших никакого Арни, пусть даже голос у него и вправду хорош. «А ты неплохо поешь, хочешь, я буду твоим менеджером?» — сказал однажды Арнольду хозяин заведения, где тот выступал. За ним появился другой менеджер, третий — помогало мало. Арнольд днями напролет не сводил глаз с телефона в надежде на то, что сейчас кто-нибудь позвонит и предложит ему контракт. Но никто не звонил, денег не было, и мир совершенно не хотел падать к ногам молодого человека. «В то время я был настолько беден, что даже спал в автоматических туалетах, — вспоминал потом певец.

"В Лос-Анджелесе мне комфортно, дом уютный, маленький, и у меня тут все под рукой..." Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

— Очень удобно: опускаешь пенни, дверь открывается — и вот у тебя уже крыша над головой и ты в безопасности». Так продолжалось до тех пор, пока Арнольд Дорси не встретил Гордона Миллза, менеджера, который в то время работал с самим Томом Джонсом и сделал того суперзвездой. «Знаешь, кто такой Энгельберт Хумпердинк?» — огорошил его однажды Гордон. «Понятия не имею». — «Это ты!» — ответил менеджер и объяснил, что, раз Арнольд Дорси никого не интересует, надо поменять ему имя. Так певец приобрел свой пышный псевдоним. До него это имя по праву принадлежало немецкому композитору, автору оперы «Гензель и Гретель», и, когда вскоре наследники классика увидели на афишах имя своего предка, они, естественно, возмутились. Пришлось переиначить произношение фамилии на английский манер, и Хумпердинк превратился в Хампердинка.

С дочерью Луизой и внучкой Оливией. 2010 г. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Правда, до всемирной славы нужно было еще года два-три подождать. И только когда рано поседевший певец покрасил волосы в радикальный черный цвет, отрастил свои знаменитые бакенбарды и, самое главное, записал песню «Release Me» — он проснулся знаменитым. Диск с песней разошелся тиражом в два миллиона экземпляров в считанные дни, а суперпопулярным в то время «Битлам» пришлось подвинуться с верхних строчек хит-парадов и уступить место Хампердинку на целых шесть недель. Критики называли яркого красавца с мягким баритоном слишком слащавым, но его поклонницам на мнение критиков было наплевать — они забрасывали своего кумира трусиками и лифчиками прямо на сцене, и, сколько бы концертов ни дал Хампердинк в любой стране мира, каждый из них проходил с аншлагом. О его любвеобильности ходили легенды, поговаривали, что у Энгельберта была связь с тремя тысячами женщин.

В гостиной. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

«Не принимайте все, что про меня говорят, за чистую монету, делите хотя бы пополам», — шутил потом в интервью певец, который все это время был глубоко и прочно женат.

В начале 70-х Хампердинк вдруг резко поменял имидж: сбрил свои знаменитые бакенбарды и отрастил усы. А всему виной был близкий друг и вечный соперник Элвис Пресли — однажды король рок-н-ролла вышел на сцену с точно такими же бакенбардами, как у Энгельберта. «Ты зачем украл мой образ?!» — возмутился Хампердинк, ворвавшись к нему в гримерку после концерта. «Я подумал — раз они так идут тебе, то и мне пойдут», — ответил Пресли. Потом в одном из фильмов Пресли обыграл ту историю, посмотрев на себя в зеркало и воскликнув: «Нет, это не я, это какой-то Хампердинк!» На отношения друзей этот эпизод никак не повлиял, но бакенбарды вернулись на лицо Энгельберта лишь спустя много лет.

Немного устав от гастролей, в середине 70-х Хампердинк переехал в Лас-Вегас и долгое время выступал в одном из отелей, получая по 200 тысяч долларов за каждый концерт.

Дартс - увлечение 74-летнего певца — отлично снимает стресс. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Он купил себе роскошный дом, известный в Калифорнии как «Розовый дворец» — по прихоти бывшей владелицы дворца актрисы Джейн Мэнсфилд дом был весь в розовых тонах, стены в ванной комнате обиты мехом, а бассейн сделан в форме сердца. «Я жалею, что неправильно относился тогда к деньгам и многое пустил на ветер», — признавался потом певец. Но даже несмотря на мотовство, а также на то, что его нещадно обирали собственные менеджеры, состояние Хампердинка долгое время вызывало зависть у многих его коллег (в 2000 году один из журналов поставил его на пятое место среди богатейших музыкантов Великобритании, пропустив вперед лишь Маккартни, Элтона Джона и солистов «Роллинг Стоунз»).

В последние годы популярность Хампердинка несколько упала, что, впрочем, не мешает ему давать по 140 концертов в год, записывать и успешно продавать альбомы (на сегодняшний день продано более 150 миллионов копий его дисков).

Несколько раз певец приезжал в Россию, поговаривают даже, что дал тут один закрытый концерт, на который продавалось не больше двух десятков билетов, каждый из которых стоил больше ста тысяч рублей. Сам маэстро это отрицает, но возникновение слухов вполне объяснимо — у Хампердинка тут немало поклонников еще со времен Советского Союза, он был одним из немногих западных артистов, официально признанных по эту сторону «железного занавеса», а на фирме «Мелодия» у него даже вышла пластинка.

Ее заслушивали до дыр, и до сих пор в воспоминаниях многих советских звезд можно прочитать, что они первый раз поцеловались или танцевали самый романтичный в своей жизни танец именно под музыку Хампердинка.

А вот на фестиваль «Новая волна» в Юрмале Хампердинк приехал без всяких тайн и совершенно официально, успев не только дать мини-концерт на одной из самых известных латвийских площадок, в зале «Дзинтари», но и побеседовать с журналом «7 Дней».

— Я никогда не был в Юрмале, да и вообще в Латвии первый раз. Но, как ни странно, о существовании этой страны я знаю еще с детства — в нашей школе в Великобритании учился один мальчик-латыш.

Домашний кинотеатр. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Я его прекрасно запомнил, потому что он был отличным пловцом, лучшим в школе.

— В детстве вы жили в Англии, сейчас у вас два дома. Где вы лучше себя чувствуете — в Англии или в Америке?

— Конечно, дом для меня прежде всего Англия, потому что здесь я вырос и стал тем, кем сейчас являюсь. Но в Америке мне тоже очень комфортно жить, я люблю американцев, мне с ними просто. К тому же мой дом в Лос-Анджелесе мне очень нравится.

— Выглядит он, впрочем, достаточно скромно для человека с вашим уровнем доходов.

— Понимаете, какая история: мне уже давно не нужна вся эта атрибутика богатой жизни.

На стенах бильярдной поместились лишь немногие из наград Хампердинка. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Не нужно, чтобы в гараже стояло 20 «Роллс-Ройсов», а на крыше дома — вертолет. У меня все это было — и четыре дома, и пять, и настоящий дворец в Лас-Вегасе. Сейчас даже в моем английском доме, где 9 спален и вокруг 25 акров земли, — я чувствую себя не очень уютно. Я не использую все эти спальни, в некоторые из них месяцами не захожу. Ну и зачем тогда они? А в Лос-Анджелесе мне комфортно, дом уютный, маленький, и у меня тут все под рукой. Я живу на вершине холма, вдали от оживленных дорог, под окнами не шныряют туристические автобусы с гидами, которые привычно сообщают: «Посмотрите налево, здесь живет Хампердинк». Когда я сюда приезжаю после тяжелого рабочего дня — расслабляюсь и отдыхаю.

— На стене одной из комнат в вашем доме висит дартс. Вы в него часто играете?

— Это один из самых качественных способов релаксации для меня.

 

С Элвисом Хампердинк был очень дружен. Фото ASW-agency.com/Antonia STEFFENS/Micah SMITH/Roba Press

Еще я обожаю ездить на мотоцикле и играть в гольф — вот те три занятия, которые держат меня долгие годы в хорошей физической и душевной форме. Ну и еще конечно же семья.

— Признайтесь честно, каково вашей жене с вами живется? Ведь артисты — народ сложный...

— Она уверяет, что отлично. Я познакомился с Патрицией, когда ей было 17 лет, а мне — немногим больше. Она росла вместе со мной и видела все, через что мне пришлось пройти на пути к успеху. И неудачи видела, и удачи, и визжащих девочек, и людей, которые ломают дверь моей гримерки только затем, чтобы сфотографироваться и взять автограф. Естественно, за столько лет, что мы вместе, она привыкла к этому антуражу и больше уже не ревнует меня.

Даже если я сейчас ей позвоню и скажу, что сегодня ночью в дверь моего гостиничного номера опять стучались какие-то молодые девчонки. Но вообще, я подозреваю, что все эти годы был не самым лучшим мужем и ей со мной не всегда было легко. И я очень благодарен Патриции — она прекрасная жена и отличная мать для наших четверых детей.

— У вас большая семья. Вы хотя бы изредка собираетесь все вместе?

— Это очень непросто сделать. У меня три сына и дочка. С одним из сыновей, Скоттом, мы вместе работаем, он мой помощник. С Джейсоном, Брэдли и Луизой видимся реже — они все живут в Штатах. А главное счастье моей жизни составляют сейчас внуки. Я не могу быть с ними строгим, как-то их наказывать — это невозможно, я даже к детям был излишне мягок, а уж внуки просто вьют из меня веревки.

Конечно, иногда приходится грозить им пальцем и говорить: «Не делай этого!» — но крайне редко — они послушные и вообще невероятно замечательные ребята. И именно это — не деньги, не «Роллс-Ройсы» и не дома — то, ради чего стоит жить. И я прошу Бога только об одном: чтобы быть с ними как можно дольше.

Мария Адамчук. Журнал "7 дней". 1 сентября 2010 г.

Что значил для всей прекрасной половины человечества этот красавец со своими знаменитыми смоляными бакенбардами, Арнольд Джорж Дорси, в миру – Энгельберт Хампердинк, буквально, сводивший с ума всех своим бархатным баритоном, молодым могут рассказать их мамы и бабушки. И даже, наверное, показать им пожелтевшие от времени портреты своего кумира из собственных архивов. Значимость творчества артиста, царствовавшего на мировой эстраде в 70-х годах ушедшего века, как видим, столь велика, что он и сегодня – желанный гость на крупнейших площадках мира. Чему, собственно, мы и были свидетелями на концерте в рамках его мирового тура под сводами огромного Крокус Сити Холла – нашего нового суперзала, отвечающего всем требованиям самых высоких мировых стандартов, открытого Арасом Агаларовым в память о своем друге Муслиме Магомаеве 25 октября прошлого года, что изначально претендовало на самую высокую планку, соответствующую имени кумира нескольких поколений.

За полгода команда Крокус Сити Холла, возглавляемая заслуженным деятелем искусств России Ириной Завьяловой, не только заставила, что называется, по-новому переосмыслить такое привычное явление, как вечер в концертном зале, но и создать уже некую общность зрителей, постоянно приходящих в его стены. И надо признать, что это, судя по всему, лучшие и самые продвинутые наши зрители на сегодняшний день. Во-первых, потому что умеют ценить лучшее, во-вторых (чему сам был свидетель и это дорогого стоит) могут на английском языке вместе с артистом без труда распевать «green melodies». Можно представить подобное, скажем, в знаменитом Альберт-холле – англичан, в массовом порядке подпевающих «Подмосковные вечера» на русском? Сам маэстро Хампердинк, судя по всему, был, если не потрясен то, по меньшей мере, приятно удивлен, когда многотысячный хор «бэк-вокалистов» в зале подхватывал припевы его хитов. О чем Энгельберт не преминул сказать устроителям, не только признавшись в любви к московской публике, но и в том, что за свою поистине марафонскую, 44-летнюю (!) певческую карьеру, он впервые выступал в подобном зале! Тут, как говорится, и за державу погордиться не грех. Вот мы, кажется, наконец, дожили до того счастливого дня, когда есть возможность слышать выдающихся мастеров в не менее выдающихся условиях.

Тем, кто занимается музыкой и шоу бизнесом, наверное, не надо лишний раз напоминать о нашей третьей национальной беде после дураков и дорог – кошмарном звуке, многие годы мучившем наши уши и души на всех концертных площадках отечества. Та звуковакханалия, что имеет место быть во Дворцах спорта и спорткомплексах типа «Олимпийского», скорее не вина, а беда артистов, в большинстве исправно делающих свое дело. Жестокая вещь – экономика, тем паче – экономика шоу бизнеса, заставляет устроителей массовых зрелищ забывать на время, что стадионы изначально созданы для игры в футбол, ипподромы для конных скачек, а спорткомплексы предназначены для легкой атлетики, хоккея, тенниса и др. спортивных состязаний, но уж никак – для встречи с Мельпоменой. Крокус Сити Холл, кажется, наконец, решил эту, почти неразрешимую на протяжении многих лет задачу: дал возможность одновременно, более чем шести тысячам зрителей, сидя в комфортных мягких креслах, а не на стадионных скамейках, в прекрасном акустическом режиме вкушать музыку на уровне стереонаушников. А если на сцене – еще шоу такого уровня, как концерт Хампердинка, то можно только радоваться и аплодировать, что такой артист и такой концертный зал, наконец, обрели друг друга к вящей радости публики. Была б моя воля, я бы всю нашу доблестную отечественную попсу убедительно попросил – отвлечься на этот вечер от беспрерывного фанерного производства и дружными рядами пойти на урок к настоящему, большому мастеру!

То, как сэр Энгельберт обращается с микрофоном, ювелирно микшируя себя в общем саунде, достойно отдельного описания и изучения! Словно, на легендарном «термин воксе» неуловимым движением руки, маэстро, буквально, дирижирует всеми нюансами исполняемой песни. Причем владеет этим приемом не хуже, чем наш Башмет – смычком. Под стать артисту и его команда. Профессионалы высочайшего уровня на современных инструментах и аппаратуре, вкупе с двумя замечательными темнокожими бэк-вокалистками, настолько бережно и колоритно воспроизвели первозданный звук романтических баллад маэстро, наполнявших мировой эфир в прошлом веке, что создавалось ощущение полного погружения в ту незабываемую эпоху. Важная деталь: барабаны, отгороженные прозрачным пластиковым экраном, играли, буквально, студийным звуком, не раздражая привычным эхом в чужих микрофонах.

Мне довелось смотреть и слушать концерт, сидя рядом с сыном, воспитанным на творчестве новых героев эстрады, но даже он не решился произнести свое привычное – «отстой». Особенно, после того, как музыканты Хампердинка показали себя в сольных фрагментах, как инструменталисты. Все происходившее на сцене «Крокус Сити Холла» в этот вечер, без всяких преувеличений можно назвать актом высочайшей музыкальной и акустической культуры. Ну, а что касается зрелищной составляющей, то шоу – есть шоу. И оно должно продолжаться по своим канонам. Не было столь любимого нашими звездами, «хождения в народ», в зрительный зал и заигрывания с публикой, но было приглашение на сцену обалдевшей от столь нежданного счастья зрительницы и коленопреклоненное исполнение песни для нее. И раздача в финале после «бисовых» хитов, увенчанных нетленным синатровским «My way», легендарных красных платочков Хампердинка и даже его ковбойские па, довольно лихие, несмотря на уже далеко не «осиную» талию. Но если все же сублимировать впечатления от концерта в одно слово, это, безусловно – мо-ло-дец! Дай Бог, каждому артисту в 73 года так соответствовать понятию «мегазвезда»! И не хочется верить, что этот тур у Хампердинка, как было объявлено – прощальный, и он собрался «повесить бутсы на гвоздик». Но, увы, англичане, если не уходят не прощаясь, то, попрощавшись, в отличие от наших бесконечно «прощающихся» ветеранов, уж точно – уходят.

Даже «король» нашей отечественной попсы, видимо, прослышав про это, прибыл на концерт в лимузине гораздо более навороченном, чем транспорт виновника торжества (знай наших!). Маэстро, хорошо воспитанный человек, с помощью переводчицы очень долго и старательно, подобно преподавателю в классном журнале, вычитывал – «Филипп Киркоров», прежде чем последний в постановочном режиме преподнес ему помпезный букет. Это при том, что наш «поп-король» во всеуслышание в СМИ называет сэра Хампердинка своим учителем. Посему довольно забавно было наблюдать процедуру «опознания» имени своего «ученика» по бумажке. Имя, которое он видит и слышит, судя по всему, впервые, и пиарщики «воспитанника» продиктовали ему эту непростую для англичанина транскрипцию, видимо, уже в Москве. Ну, разве может отказать настоящий джентльмен, когда столь убедительно просят? Зрители, пришедшие к Хампердинку, на Киркорова отреагировали, скажем прямо, менее восторженно. Потому что на труднопроизносимости имен их сходство, собственно, и заканчивалось. И самые радикальные не постеснялись громко высказаться по этому поводу самым нелицеприятным образом. Благо, высокий гость знает русский хуже, чем мы – английский. Только что и говорил по шпаргалке – «добрый вечер» и «на здоровье», а то бы, видимо, слегка озадачился. Но, как у нас говорится, понты дороже денег. И «рашен шоу бизнес» без них – как рыба без воды. Но это так, к слову. Речь-то – о прекрасном певце Хампердинке. И понты, как мы лишний раз убедились, ему – ни к чему. Потому что петь умеет. Да и слова такого в его арсенале, видимо, нет. Это – достояние нашей доморощенной «ярмарки тщеславия». И судя по тому, как работают на сцене мировые звезды (без привычных кавычек) – для настоящих профессиональных, а главное – умных и воспитанных людей, в этом нашем «аксессуаре» у них просто нет необходимости…

© Владимир ПОПКОВ, "РОДНАЯ ГАЗЕТА" № 9(282), 18 мая 2010 г.

Концерт в Лос-Анджелесе 1995 г., записанный с симфоническим оркестром
Издание содержит два диска, DVD с концертом и CD с аудиоальбомом

Sherlock Holmes and the Leading Lady

Художественный телесериал

1991 г., 187 мин., США, Италия, Бельгия, Люксембург, Франция, Великобритания

В ролях: Кристофер Ли, Патрик Макни, Морган Фэйрчайлд, Джон Беннетт, ЭНГЕЛЬБЕРТ ХАМПЕРДИНК, Доминик Джефкотт, Майкл Сиберри, Фрэнк Мидлмэсс, Джон Гауэр, Роберт Риэтти, Пол Хамполец, Том Чедбон, Леон Лиссек

Режиссер: Питер Сасди

Судьба Европы под угрозой! И только Шерлок Холмс может ее спасти!.. Вена. 1910 год. Ученый Фройлих сконструировал дистанционный детонатор, взрывающий бомбы на расстоянии 150 метров, и решил продать его Великобритании. Но чемодан с прибором и чертежами был украден неизвестными, а изобретатель убит. Правительство срочно отправляет знаменитого детектива и его незаменимого помощника, доктора Ватсона в столицу Австрии, переполненную агентами иностранных разведок и заговорщиками-террористами. Все они заинтересованы в обладании новым смертоносным оружием. Расследование приводит Холмса в музыкальный театр, где готовится премьера оперетты "Летучая мышь", и в примадонне он узнает Ирен Адлер, женщину, которую любил много лет назад. Певице грозит смертельная опасность, потому что она могла видеть преступников...

Концерт в Лос-Анджелесе, записанный в 2006 г.
В качестве бонуса - песня "Columns of Gray" и интервью с певцом

01. S' Wonderful
02. Am I That Easy To Forget?
03. The Last of the Romantics
04. A Man Without Love
05. After The Lovin'
06. Too Young
07. You Make My Pants Want To Get Up And Dance
08. A Chance To Be A Hero
09. There's No Good in Goodbye
10. Honky Tonk World
11. The Last Waltz
12. Somebody Like You
13. Cry
14. Totally Amazing
15. Quando, Quando, Quando
16. I Wish You Love
17. Spanish Eyes / Love Me With All Your Heart
18. Release Me
19. My Way

Концерт в Лос-Анджелесе, записанный в 1995 г. с симфоническим оркестром
В качестве бонуса - интервью с певцом в его доме в Лестере (Англия)

01. Love Is A Many Splendored Thing
02. Can't Take My Eyes Off Of You
03. Stranger In Paradise
04. Per El Amor De Una Mujer (I Knew That We Have Loved Before)
05. Nothin' A Little Love Won't Cure
06. Portofino
07. (Sittin' On) The Dock Of The Bay
08. Release Me
09. The Shadow Of Your Smile
10. Smoke Gets In Your Eyes
11. I Apologize
12. Too Young
13. Secret Love
14. Malaguena
15. No Other Love
16. When I Fall In Love
17. Quando Quando Quando
18. After The Lovin'
19. Such A Night
20. Yours
21. Unchained Melody
22. Ave Maria

Диск выпущен в 2012 г.
Издание содержит 8-страничный буклет с фотографиями и дополнительной информацией
на английском языке.

Диск выпуска 1998 г.

1. Отпусти Меня
2. Есть своего рода тишина (весь Авер мир)
3. До Завтрашнего Дня
4. Если Бы Я Был Тобой
5. Подойди Сюда
6. Пребывание
7. Мой Мир (Il Mondo)
8. Dommage Dommage (Слишком Плохо)
9. Когда Я Говорю Спокойной Ночи
10. Как Рядом Находится Любовь (Ay Ay Ay)
11. Десять Гитар
12. Прогулка По Этому Миру
13. Туманный Синий
14. Тихие Ночи
15. Возьми Мое Сердце
16. Что Теперь Моя Любовь
17. Это Моя Песня
18. Там Идет Мой Все

DVD содержит:

1. Увертюра
2. Любовь-Это Великолепная Вещь
3. Не могу отвести от вас глаз
4. Незнакомец В Раю
5. Per El Amor De Una Mujer (Я Знал, Что Мы Любили Раньше)
6. Ни одна маленькая любовь не вылечит
7. Портофино
8. (Садимся) Док
9-Й Бухты. Отпусти Меня
10. Тень Вашей Улыбки
11. Дым Попадает В Ваши Глаза (Подчеркивание)
12. Дым Попадает В Ваши Глаза
13. Я Прошу Прощения
14. Слишком Молодые
15. Тайная Любовь
16. Человек И Его Песни (Интервью)
17. Малагена
18. Никакой Другой Любви
19. Когда Я Влюбляюсь
20. Quando, Quando, Quando
21. После
22-Го. Такая Ночь
23. Твой
24. Unchained Melody
25. Unchained Melody (Инструментальная)
26. Ave Maria
27. Конечные Кредиты

 

В этот двойной сборник 2007 г. вошли лучшие песни Энгельберта Хампердинка

 

Диск 1: 

Диск 2: 

 

Альбом выпускался несколько раз, начиная с 1974 г.

Треклист:
01. Release Me (3:24)
02. A Man Without Love (3:22)
03. The Way It Used To Be (3:12)
04. Quando Quando Quando (3:20)
05. Everybody Knows (We're Through) (2:22)
06. There's A Kind Of Hush (All Over The World) (3:04)
07. There Goes My Everything (2:55)
08. Les Bicyclettes De Belsize (3:14)
09. Winter World Of Love (3:23)
10. I'm A Better Man (For Having Loved You) (2:51)
11. Ten Guitars (2:41)
12. My World (Il Mondo) (3:08)
13. Am I That Easy To Forget (3:10)
14. The Last Waltz (3:13)

Российский клуб Энгельберта Хампердинка собрал воедино по всей России и за ее пределами поклонников этого замечательного певца и человека. Группы нашего клуба можно найти в соцсетях "Мой мир", "Одноклассники", "ВКонтакте", "Liveinternet" и Facebook, где к нашей группе охотно присоединились его зарубежные фанаты. Клуб имеет официальный статус, присвоенный администрацией певца.

Да, это кажется невероятным, но наш Engelbert's Russian Fan-Club действительно заслужил статус официального клуба Энгельберта Хампердинка! Администрация певца включила нас в список 67 клубов из разных стран и со всех континентов. Кроме нас официальный статус имеют клубы из США, Канады, Австралии, Англии и Японии. Engelbert's Russian Fan-Club (Российский клуб Энгельберта) является единственным официально признанным представителем России среди клубов певца во всем мире. И мы вправе гордиться этим, ведь это результат огромной работы клуба по популяризации творчества единственного и неповторимого исполнителя, имя которого Энгельберт Хампердинк!

Выпущенные под именем Джерри Дорси:

Выпущенные под именем Энгельберта Хампердинка:

1967 RELEASE ME

1967 THE LAST WALTZ

1968 A MAN WITHOUT LOVE

1969 BACK TO BACK

1969 ENGELBERT HUMPERDINCK

1969 ENGELBERT

1970 WE MADE IT HAPPEN

1971 ANOTHER TIME ANOTHER PLACE

1971 SWEETHEART

1972 IN TIME

1972 LIVE AT THE RIVIERA

1973 ENGELBERT KING OF HEARTS

1973 MY LOVE

1974 GREATEST HITS    

1974 HIS GREATEST HITS

1975 LIVE IN JAPAN

1975 THE WORLD OF ENGELBERT HUMPERDINCK

1976 AFTER THE LOVING

1977 MIRACLES

1977 CHRISTMAS TYME

1977 ENGELBERT SINGS FOR YOU

1977 TIME FOR US  

1978 THE LAST OF THE ROMANTICS

1978 LOVE LETTERS

1979 THIS MOMENT IN TIME

1979 ENGELBERT SINGS THE HITS 

1980 A MERRY CHRISTMAS WITH ENGELBERT HUMPERDINCK

1980 LOVE`S ONLY LOVE

1980 Greatest Hits 

1981 DON'T YOU LOVE ME ANYMORE

1982 LOVING YOU LOSING YOU  

1982 MISTY BLUE

1983 YOU AND YOUR LOVER

1985 CETTING SENTIMENTAL    

1985 A LOVELY WAY TO SPEND AN EVENING  

1986 WITH LOVE

1987 REMEMBER I LOVE YOU

1987 CLOSE TO YOU  

1987 THE ENGELBERT HUNPERDINCK COLLECTION  

1988 ALL OF ME 

1988 ENGELBERT IN LOVE

1988 LOVE IS THE REASON 1988  IN LIEBE ENGELBERT  1989 ICH DENK AN DICH 1989 SUPER 20  1989 CHRISTMAS  TIME 1989 IN LOVE   1990 STEP INTO MY LIFE  1990 ZARTLICHKEITEN   1991 ENGELBERT – HEART OF GOLD   1991 TRAUMAN MIT ENGELBERT 1992 HELLO OUT THERE 1992 SONGS  OF ROMANCE      1993 LOVE HAS BEEN A FRIEND OF MINE  1993 LOVE AND ROMANCE 1993 THE GOLDEN HITS 1993 THROUGH THE EYES OF LOVE 1993 YOURS 1993  Yours-Quiereme Mucho   1993 LIVE & LOVE    1994 HIS ROMANTICS HITS 1994  HIS GREATEST LOVE SONGS  1994 CHRISTMAS  EVE  1994 ACAPULCO 1994 EVENING WITH ENGELBERT HUMPERDINCK 1994 PLEASE PELEASE ME  1995 LOVE UNCHAINED1 1995 STARDUST 1995 MAGIC HIGHT 1995 SINGS BALLADS 1995 YOU ARE SO BEAUTIFUL    1995 MAGIC OF CHRISTMAS 1995 ENGELBERT - SINGS THE CLASSIC   1996 AFTER DARK 1996 FEELINGS 1996 FROM THE HEART 1996 THE VERY BEST OF ENGELBERT HUMPERDINCK, part 1 1996 THE VERY BEST OF ENGELBERT HUMPERDINCK, part 2 1997 ENGELBERT HUMPERDINCK   –  THE COLLECTION  1997 A LITTLE IN LOVE 1997 AS TIME GOES BY 1997 MI HISTORIA (MY HISTORY) 1998 LIVE AT THE ROYAL ALBERT HALL 1998 THE DANCE ALBUM 1998  EVENING WITH ENGELBERT HUMPERDINCK (в 2-х частях) 1998  EVENING WITH ENGELBERT HUMPERDINCK (в 2-х частях)    1999 THE DANCE ALBUM (с бонусом)  1999 IN THE STILL OF THE HIGHT:  20 BEAUTIFUL LOVE SONGS  1999 THE BEST OF ENGELBERT HUMPERDINCK  1999 LIVE AT THE ROYAL ALBERT HALL 1999 ORIGINAL GOID   1999 SONGS FROM THE HEART 2000 AT HIS VERY BEST  2000 # 1 LOVE SONGS OF ALL TIME   2000 EVENING WITH ENGELBERT HUMPERDINCK    2000 LIVE AT THE LONDON PALLADIUM 2001 ENGELBERT HUMPERDINCK  COLLECTION   2001 20 Great LOVE SONGS   2001 I WANT TO WAKE UP WITH YOU 2001 IT`S ALL IN THE GAME 2001 RED SAILS IN THE SUNSET   2001 LOVE IS THE REASON 2001 The Greatest Hits 2002 YOU BELONG TO MY HEART  2002 ONCE IN A WHILE 2002 A HIGHT TO REMEMBER 2002 THE GOLD COLLECTION     2003 ALWAYS HEAR THE HARMONY  2003 DEFINITION OF LOVE 2003 ENGELBERT HUMPERDINCK  LIVE  2005 LET THERE BE LOVE 2004 ENGELBERT HUMPERDINCK  - HIS GREATEST LOVE SONGS 2004 LOVE SONGS AND BALLADS  2005 IT HAD TO BE YOU  2006 EMBRASEABLE YOU 2006 FOREVER YOURS 2006 TOTALLY AMAZING 2007 FROM ELVIS TO ENGELBERT 2007 Greatest Hits and More 2007 THE WINDING ROAD (with Rene Froger) 2007 JERUSALEM 2009 A TASTЕ OF COUNTRY 2009 LEGACY OG LOVE 2010 RELEASED